Мимолётность. 2011 год. Однажды и навсегда.Это было недавно, это было давно. Юрий Сыркин
 Память – удивительное творение человеческого сознания. Она, подобно свету, идущему к нам от далёких и уже давно потухших звёзд, живо и трепетно, ярко и красочно воссоздает давние события, переживания, незабываемые образы наших родителей, наших учителей, наших друзей. В памяти продолжают жить те, кого уже нет рядом, и те, связь с кем сохраняется до сих пор.
... Я родился 21 ноября 1933 года на Уралмаше. В то время это был новый район города Свердловска, Уралмашстрой. Мои родители познакомились на стройке Уралмашзавода, встретившись на одном из комсомольских вечеров. Отец, Сергей Яковлевич, был мобилизован на Уралмашстрой в 1931 году после окончания Киевского политехнического института. Тогда ему было 28 лет. Мать, Татьяна Зиновьевна, приехала на стройку по комсомольской путевке в 1930 году в возрасте 18 лет. Свою деятельность отец начинал инженером-исследователем в заводской лаборатории. С 1932 года он работал в отделе технического снабжения, а перед началом войны был заместителем начальника отдела оборудования.
В 1942 году отец был назначен начальником отдела снабжения управления капитального строительства, а с 1946 года до конца своей жизни работал в механосборочном цехе. Среди архивных документов у меня сохранилась его характеристика начала 40-х годов, в которой отмечается, в частности, что «тов. Сыркин С.Я. свой опыт и энергию на протяжении долголетней работы вложил в обеспечение строительства завода, помогал заводу выходить из весьма тяжелых положений, особенно во время монтажа сложнейшего оборудования и силовых подстанций».
По воспоминаниям моей матери, до замужества она жила в длинном бараке на деревянных топчанах. Зимой в сильные морозы подушка примерзала к стене. В одной половине барака жили женщины, в другой, отделенной от первой развешенным простым одеялом, — мужчины. При этом соблюдалась строгая «моральная дисциплина». Девушкам, приходившим в барак после 11 вечера, на комсомольском собрании делалось внушение за «аморальное» поведение.
Когда я родился, мама полностью отдалась домашнему хозяйству и моему воспитанию, а потом и воспитанию моего брата. После войны она работала кассиром в промтоварном магазине, а в 1956 году устроилась комплектовщицей в механосборочный цех Уралмашзавода, где проработала 27 лет и уволилась, когда ей было уже за семьдесят.
Все награды, благодарности и другие документы отца и матери я бережно храню. Временами открываю семейный фотоальбом и перелистываю его, мысленно воспроизвожу нелегкую, но достойную жизнь своих родителей.
Себя я помню с пяти лет. Мы тогда жили на улице Ильича и занимали две комнаты в трехкомнатной квартире. Это был 1938 год, в котором родился мой брат. Помню поездку с отцом на легковой машине в родильный дом на Уралмаше, построенный из красного кирпича и окруженный лесом. И сейчас я очень ясно вижу улыбающееся лицо мамы, стоящей в окне второго этажа этого дома и держащей на руках моего младшего брата. Многие события детских лет связаны у меня с памятью об отце. В теплые летние воскресные дни мы с ним, взявшись за руки, часто совершали прогулки по зеленой улице Ильича, считавшейся в то время центральной улицей Уралмаша. Отец научил меня езде на двухколесном детском велосипеде, и, разогнавшись по тротуару, я мог мастерски забросить ноги на руль, и управлять ими велосипедом, стремительно пролетая мимо удивленных и сторонящихся меня прохожих.
Помню день 22 июня 1941 года. В тот солнечный воскресный день мои родители, взяв с собой патефон и гамак, отдыхали вместе со мной в лесу за белой водонапорной башней. Когда мы возвращались домой и зашли в магазин, я увидел много людей с озабоченными и тревожными лицами. Началась война…
В 1941 году я пошел в школу: это была школа № 22. Учились мы тогда еще вместе с девочками. Моя первая учительница – Анфиса Михайловна Литвинова. Спустя много лет, будучи уже взрослым, я с ней часто встречался на Уралмаше и связь с ней поддерживал до последних дней ее жизни. В 1943 году школы были разделены на мужские и женские. Я тогда перешел в школу № 68.
В 1944 году мы переехали на улицу Молотова в двухэтажный каркасный дом, где заняли комнату в трехкомнатной квартире. Соседка по квартире держала в кладовке рядом с нашей комнатой козу (на втором этаже!) У моего брата тогда была выраженная дистрофия от постоянного недоедания и нехватки витаминов. Мама целый месяц ежедневно покупала у соседки стакан козьего молока, и это спасло брата от более серьезных осложнений.
В те годы была карточная система, хлеба не хватало. Разрезая хлеба на кусочки, мы подбирали крошки. Мама устроилась работать на 8-й завод (ныне завод имени Калинина) кассиром в столовую. Иногда она приносила домой мучной клейстер, которым наклеивали талоны карточек на листы бумаги. Мы его ели.
Во время летних школьных каникул мы, как правило, были предоставлены сами себе и бегали босиком по лужам, по крышам сараев, построенных напротив дома. За сараями простиралось огромное картофельное поле, доходившее до Нового поселка. А рядом с узким тротуаром, проходящим вдоль дома, были нарезаны для каждой семьи, живущей в доме, узкие полоски земли, которые мы усердно поливали из чайников и выращивали на них редиску, укроп, репу и лук.
Помню небольшую библиотеку, ютившуюся в одном из домов на улице Молотова. Среди первых, взятых там мною книг была книга «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, оказавшая на меня большое влияние. Думаю, сейчас, что я тогда как-то внутренне осознал такие общечеловеческие понятия, как мужество, благородство, дружба и предательство.
Военные годы… Очень скромная и бедная одежда, почти постоянное ощущение голода. И чрезвычайно вкусные белые булочки, которых всегда было мало, и лакомые кусочки жмыха, который иногда нам перепадал и который мы с удовольствием, не разжевывая, сосали на уроках.
Но наши военные годы – это и детские игры! Летом мы играли в лапту, кружились на «гигантских шагах», мастерили самокаты и катались на них. Зимними вечерами, после уроков, мы крепили к валенкам коньки накрученными веревками при помощи деревянных палочек и гоняли по тротуарам, покрытым плотным утоптанным снегом. Веревки врезались в валенки, и я уже не помню, сколько валенок я испортил!
1946 год. Окончена начальная школа (из-за продолжительной инфекционной болезни я отстал на год от своих сверстников), мы прощаемся с нашей учительницей Таисией Михайловной Горбуновой. В пятом классе появляются новые предметы, новые учителя. Вспоминаю учителя истории Василия Андреевича Голикова, который был и нашим классным руководителем, учителя математики Александра Макаровича Панченко (инвалида войны, ходившего с палочкой, сильно хромая), учителя географии Алексея Михайловича Сельменского. Встреча с Сельменским способствовала формированию более осознанного моего чувства Родины, пониманию грандиозности ее природных богатств. Алексей Михайлович помог мне осознать себя гражданином своей страны, с чувством долга и ответственности. Для меня эти понятия с тех пор не являются пустыми словами. Мы изучали географию не только по учебникам. Вспоминаю туристический кружок во Дворце культуры имени Сталина, походы вместе с Сельменским по достопримечательным местам Урала (Чертово Городище, Семь Братьев, река Черная), туристический лагерь на Исети и отряд метеорологов там.
1949 год. Окончен 7-й класс. Примерно треть бывших учеников нашего седьмого класса будет продолжать учиться в школе-десятилетке №80. Я тоже решил учиться в этой школе, чтобы затем поступить в институт. И вот – новая школа, новые преподаватели, новые соученики. Учась вместе с восьмого по десятый класс, мы были вроде бы равны, но, конечно, заметно отличались друг от друга: каждый имел свои наклонности и интересы, свой образ мышления.
В школе ярко среди нас выделялся Лева Шеврин, шагнувший в наш 9Б класс по окончании седьмого класса, минуя восьмой, экзамены за который он сдал экстерном. Он обладал аналитическим умом, был всегда целеустремленным во всём, чем занимался. В нем удивительно гармонично сочетаются способности к точным и к гуманитарным наукам. Лева обладает «железным мышлением» и одновременно оказывается тонким и проникновенным лириком. Это я особенно почувствовал на одном из симфонических концертов в Свердловской филармонии, где исполнялась сочиненная им в классическом стиле очень лиричная и светлая симфония, вызывающая ощущение молодости и любви. Он организовал в школе хор, который выступал на смотрах школьной художественной самодеятельности. Я пел в этом хоре; помню, как, отбирая участников хора, Лева устроил для каждого кандидата прослушивание, проверяя его музыкальный слух и певческие данные.
Лева стал крупным деятелем образования и ученым с международной известностью. При всём при этом ему чуждо проявление чувства какого-либо превосходства перед нами и перед другими людьми, ему присущи скромность и простота в общении.
С Виталием Болозовичем я близко сошелся с девятого класса, когда он пригласил меня заниматься в кружке художественного слова при Дворце культуры имени Сталина. Кружком руководила Гаяне Аветовна Тушмалова. В начале каждого занятия мы совершенствовали свою технику речи и, в частности, дикцию. Затем работали над художественными текстами. Я получил в кружке знания, относящиеся к основным аспектам этой работы: выявление идейного смысла произведения, умение проводить логический анализ текста. Мы изучали систему Станиславского, и я тогда впервые прочитал выдержки из его книги «Работа актера над собой», относящиеся к приемам выразительной речи. Передо мной открылся мир искусства, мир художественного слова. Эта важная область знания помогала мне постоянно и в школе, и в последующей жизни (и я, кстати, вообще считаю, что подобные занятия было крайне полезно проводить в школе по специально разработанной программе!)
Общение с Виталием оказало значительное влияние на дальнейшую мою жизнь. Проведение наших традиционных встреч одноклассников, в гостеприимном доме Виталия незабываемы. Там же всегда собирается и наша инициативная группа по организации таких встреч. Именно Виталию мы обязаны выпуском к нашим встречам нескольких больших стенгазет (с информацией о послешкольной жизни одноклассников и с фотографиями), оформленных им с художественным вкусом. В последние годы он создал несколько видеороликов. В 2002 году по его инициативе и под его присмотром стенгазеты были переплетены в один большой альбом, который мы 23 ноября передали в дар школе №80.
Из школьных товарищей, которые живут не в Екатеринбурге, я поддерживаю связь с Юрием Колмаковым и Виктором Яськовым. (С Витей мы когда-то сидели за одной партой и, помню, во время уроков иногда переписывались в стихотворной форме.) Мы теперь изредка пишем друг другу письма, а когда Юра и Витя приезжают на наши традиционные встречи, моя квартира служит им домом… Помню, как в день приезда Витя оставил свои вещи у меня, и мы вместе пошли к нашей школе. Мы подошли к зданию школы совсем близко и стояли в тишине у стены этого здания, освещенной заходящим солнцем. Витя поднял руку и ладонью нежно погладил стену, как бы возвращая школе тепло, которое она вложила в наши сердца в те далекие годы, когда мы учились в ней.
В школе №80 у нас были хорошие учителя. Особенно мы уважали Марию Сергеевну Коротаеву. Она умела одним взглядом создать в классе полную тишину. Ее кажущаяся чрезмерная строгость была на самом деле выражением серьезного отношения к значимости предмета математики. С годами я по-настоящему оценил высокую требовательность Марии Сергеевны и понял, что это было крайне необходимо для нас, для усвоения учениками не всегда простого учебного материала, для воспитания умения сосредоточиться, без чего не решить и самую легкую задачу. Мария Сергеевна давала прочные знания, учила логическому, творческому мышлению, и все мы очень благодарны ей за это.
Определенная зрелость пришла ко мне в год окончания школы: я понял, что моя дальнейшая жизнь целиком зависит от меня, от выбранной мною специальности, от моих возможностей, моих поступков и взаимоотношений с окружающим миром. В то время профессия в области экономики отнюдь не была престижной. Когда на одном из последних уроков в классе шло обсуждение, кто куда пойдет учиться после окончания школы, мое решение стать экономистом вызвало ироничные улыбки некоторых учеников.
В 1952 году я поступил учиться в Уральский политехнический институт на экономический факультет, выбрав специальность «экономика и организация предприятий машиностроения». В УПИ в те годы учились и иностранные студенты: китайцы, болгары, венгры, чехи. Например, в нашей группе среди шестерых юношей было трое чехов. Учеба давалась мне легко, особенно точные науки.
О студенческой поре помнится многое и не только относящееся к учебе. Запомнились, в частности, студенческие вечера, проводимые каждым факультетом; самыми престижными были вечера строительного факультета. На них буквально прорывались через заслон дежурных, стоявших у входа в институт, студенты других вузов города! С двух сторон фойе актового зала, на антресолях, всю ночь играли поочередно без перерыва духовые оркестры, лилась музыка и были танцы, танцы, танцы. Уже под утро все расходились; и мы, уралмашевцы, веселые и возбужденные, шли домой пешком через весь город, распевая песни.
Со второго курса я стал серьезно заниматься спортивной гимнастикой и к концу четвертого курса имел 2-й разряд по этому виду спорта. Вспоминаю тренировки в спортзале по два-три раза в неделю, спортивный лагерь на озере Песчаном, различные соревнования. Мне особенно нравились кольца и «трудный конь». Спорт и по сегодняшний день занимает серьезное место в моей жизни. В коридоре моей квартиры смонтирована перекладина и свисают с потолка настоящие гимнастические кольца.
Студенческие годы пролетели очень быстро. После окончания института в 1957 году я был распределен на завод «Уралэлектротяжмаш» в планово-экономический отдел. Свою работу там я начал с расчетов экономического эффекта от рационализаторских предложений и изобретений.
В 1960 году я был откомандирован в распоряжение Свердловского совнархоза для работы в планово-экономическом управлении, где курировал всю электротехническую промышленность Свердловской области! В это время мне приходилось часто выезжать на различные предприятия области и, с учетом своих прав и компетенции, решать на месте многие технико-экономические вопросы…
После упразднения совнархозов я перешел на работу в Свердловский научно-исследовательский электротехнический институт. В институте заведовал поочередно несколькими секторами, в том числе сектором прогнозирования научно-технического прогресса в высоковольтном аппаратостроении. Мне часто приходилось выезжать в различные города Советского Союза, где располагались специализированные заводы этого профиля. Бывали годы, в течение которых я больше времени проводил в Москве, нежели в Свердловске, и, можно сказать, не вылезал из электротехнического управления Госплана СССР и электротехнического отдела Госснаба СССР, занимаясь расчетными обоснованиями потребности народного хозяйства в высоковольтной аппаратуре. На основании этих расчетов расширялось производство действующих заводов, проектировались и вводились в действие новые мощности.
Работая в отраслевом институте, я сдал экзамены кандидатского минимума и подал документы в аспирантуру в Москву, в институт экономики АН СССР. В Москве и был приглашен на дневное отделение аспирантуры! Несмотря на уговоры моего руководителя А.М.Матлина (которому понравился мой реферат по определению оптовых цен с учетом потребительской стоимости) остаться в Москве, я, тем не менее, учитывая не совсем здоровое состояние моей матери и невозможность оставить ее одну в Свердловске, согласился поступить лишь на заочное отделение аспирантуры. В это время я уже имел ряд печатных научных работ по экономическим проблемам ценообразования Института экономики АН СССР. Однако моя чрезмерная загруженность делами и увлеченность практической работой повлекли за собой то, что работу над диссертацией мне пришлось оставить. Но я продолжал публиковать научные работы; к настоящему времени у меня накопилось около 50 печатных работ.
С конца семидесятых годов в Министерстве электротехнической промышленности впервые в СССР стал распространяться прогрессивный метод снижения затрат с одновременным повышением качества выпускаемой продукции. Он назывался «функционально-стоимостный анализ» (ФСА). В Москве, в институте повышения квалификации готовили по специальной программе преподавателей, владеющих этим методом и методами поиска технических решений. Я там обучался в 1979 году. Лекции нам читали ведущие специалисты в этой области, в частности, хорошо известный в нашей стране и за рубежом Генрих Саулович Альтшуллер, с которым я тогда близко познакомился. В последующие годы мне приходилось не раз обучать упомянутым методам специалистов заводов Минэлектротехпрома в целом ряде городов Советского Союза. У нас же в институте была создана отраслевая лаборатория ФСА, руководителем которой назначили меня. В эпоху самофинансирования я без особого труда заключал договоры с предприятиями, с обязательством получения реальной экономии трудовых и материальных ресурсов, и неплохо тогда финансировался, получая определенный процент от достигнутого экономического эффекта.
В 1994 году в Екатеринбурге образовался Научно-инженерный центр функционально-стоимостного анализа, куда я был приглашен на должность первого заместителя генерального директора.
В сорок лет я встретил женщину, которая до настоящего времени остается моим самым близким другом. Она знает, что в ее день рождения я в очередной раз повторю для нее стихотворение Иннокентия Анненского «Среди миров»:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
………………………………………….
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Поэзией, а также театром и музыкой я постоянно интересовался и в студенческую пору, и в последующие годы. В памяти сохраняются многие спектакли и концерты, которые я посещал в Свердловске и в других городах, особенно в Москве. В Театре на Таганке мне в течение нескольких лет удалось посмотреть почти все спектакли этого театра. Мой школьный товарищ Борис Баркан привил мне любовь к серьезной симфонической музыке; мы вместе много раз посещали симфонические концерты в филармонии. Вспоминаю и концерты духовых оркестров, игравших когда-то в теплые летние воскресные дни в парках города – в саду имени Вайнера, в парке имени Маяковского.
Особое место в моей жизни занимает Ленинград-Петербург с его неповторимой архитектурой, памятниками, музеями. В этом городе я бывал многократно, и каждый раз любил проходить весь Невский проспект, старался посетить Русский музей, Эрмитаж…
Многие давние события моей жизни я представляю настолько ясно, словно они происходили совсем недавно; а ведь со времени некоторых из них прошло уже полвека и более! Но я очень часто забываю о своем возрасте и, как ребенок, удивляюсь всякому проявлению жизни, делая для себя все новые и новые открытия. Согласен с Борисом Пастернаком:
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
Вот какой он, Дитя войны Юрий Сыркин!
В моей жизни он возник в 2011 году, когда мне не хотелось никаких новых знакомств, горе меня чуть не отбросило от жизни, но Юрий Сергеевич, неизвестный мне земляк, просто позвонил мне по телефону и твердо приказал: «Вы обязаны за оставшиеся два месяца до 100-летия всеми нами любимого учителя Григория Александровича Федотова подготовить книжку о нем! И завод имени Калинина, и типография пообещали, что бесплатно нам её издадут. Мы все организуем! Возьмите себя в руки!»
«Нет, не могу!»
Но две ближайшие ночи я перечитывала, что когда-то писала о нашем Бате, Григории Александровиче, пришедшем с фронта с незаживающими ранами и отдавшим нам себя на круглосуточное служение: в школе, в создаваемых им пионерских лагерях, год за годом, где мы и стали самими собой, поняли себя… Я успела… И Сыркин с заводом выпустили к дню юбилея книжечку: «Перед именем твоим…» Ее выпустили тиражом 500 экземпляров. Объемом 160 страниц. После моих книг в 100 и 150 тысяч экземпляров в советское время! Самая дорогая! «Перед именем твоим…» Это самая красивая книжка из моих – с одинокой сосной на скале, которая смотрит на наш зеленый Урал и словно спрашивает: «Не сдаетесь, ребята?»
Да разве можно сдаваться, если рядом Юрий Сергеевич Сыркин, даже если он за две тысячи километров от тебя?
Юрий Сыркин – дитя войны!
Автор:
Клара Скопина, журналист, писатель, лауреат премии Ленинского комсомола
Помощники автора:
Ксения Веслинская, внучка, специалист по корпоративной культуре, автор книги «Детство с нами навсегда»
Геворг Гуланян, муж Ксении, специалист в области организации деловых мероприятий, преподаватель английского языка.
Артём Гуланян, правнук автора, 6 лет, специалист по строительству, авиации, машинам современного типа, русской и международной сказочной литературе, и миру белых игровых кроликов. Друг. Лучший в мире.
|
