Единый поток российского студенчества

   Пролистывая этот объемистый, без малого шестисотстраничный том «Студенческий комсомол», невольно ловишь себя на мысли: неужели для его создания непременно нужно было ждать столетнего юбилея ВЛКСМ?! Дело в том, что содержание книги намного шире ее названия. Авторы и составители вполне могли бы ограничиться ностальгическими нотами и общим подведением личных итогов, благо что в буквальном смысле слова история вузовских комсомольских организаций завершилась в 1992 года, когда не стало самого ВЛКСМ. И никто бы их в этом не упрекнул, так как выпущена книга на личные средства ее инициаторов и создателей – ветеранов студенческого отдела  ЦК ВЛКСМ -  никакого социального или политического заказа у них не было. Зато было желание поведать о российском студенчестве, рассматривая его «как единый поток – от учреждения первого в Российской Империи университета до сегодняшнего дня».

 Поставив такую задачу, авторы скромно охарактеризовали результаты своего труда как «реферативное обозрение». Им, конечно, виднее, хотя плоды коллективных усилий намного весомей, чем следует из самооценки. Об этом упомянула в своем предисловии к книге Председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ Валентина Матвиенко: “Cразу хочу отметить одну принципиальную позицию авторов книги. Она приурочена к 100-летию комсомола, но включает в себя главы, посвященные дореволюционному российскому студенчеству. Этот преодоленный авторами разрыв исторического времени очень важен сегодня для понимания непростого пути, пройденного Россией, и социально-политического развития нашей страны в XX-XXI веках».

Замахнувшись на соединение «воедино истории развития вузовских корпоративных   традиций студенческого самоуправления и высшей школы» за два в половиной столетия, авторы  взяли за точку отсчета 12 (25 января) 1755 года, когда императрица Елизавета Петровна своим указом учредила Московский университет, по прихоти судьбы выбрав для этого Татьянин день, ставший со временем не только днем рождения МГУ имени М.В.Ломоносова, но и всероссийским студенческим праздником. О его значении для студенческой молодежи, как впрочем, и для всех уже отучившихся, ректор старейшего университета Сергей Николаевич Трубецкой  писал в начале минувшего столетия: «От Москвы до отдаленных сибирских тундр – всюду празднуется этот день столькими различными людьми, представителями столь различных убеждения и общественных воззрений… Для нас, университетских деятелей, Татьянин день есть прошлое и настоящее нашего просвещения… и мы желали бы, чтобы этот праздник бы веселей и радостнее и вместе, чтобы он был осмысленнее, чтобы общество, которое его празднует, глубже прониклось сознанием того, что, собственно, оно имеет в университете»...

К сожалению, история российского студенчества довольно долго воспринималась у нас почти исключительно сквозь призму бунтарства, сходок и всевозможных демонстраций. Могло показаться, что ничем иным студенты и не занимались, и непонятно было, откуда взялись в России Менделеев, Сеченов, Лобачевский  и многие другие научные светила. Между тем еще в 1781 году появилось первое студенческое научно-просветительское общество «Собрание университетских питомцев» под покровительством тогдашнего ректора Московского университета М.И.Хераскова. Четвертью века спустя после появления Университетского устава стало набирать силу студенческое самоуправление. Со временем стали появляться студенческие советы, занимавшиеся бытом и досугом. Существовала даже студенческая милиция, занимавшаяся посильной охраной правопорядка в беспокойной учащейся среде. Весьма высоким был авторитет студенческих судов чести. По сути дела, студент уже имел немалый выбор для приложения своих сил: от научных обществ до комитетов взаимопомощи…

После 1858 года российское студенчество настолько революционизировалось, что, как впоследствии утверждал автор книги «Краткий очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков», дело то и дело доходило до «явного неповиновения своему, а иногда и общему гражданскому начальству, и даже оскорблением чинов словами, а иногда и действием, а также с заявлениями различных, в большинстве случаев совсем неисполнимых требований». На прошедшем нелегально Всероссийском студенческом съезде, состоявшемся в 1902 году, был принят манифест, в котором прямо утверждалось, что студенческое движение есть движение политическое». Основная конкуренция за умы в студенческих аудиториях развернулась между кадетами, эсерами и социал-демократами.  

…В двадцатые годы прошлого века положение студенчества было весьма двойственным. С одной стороны, после 1917 года студенты получили право не просто голоса, а голоса решающего вплоть до требований отстранить не приглянувшимся по разным причинам студмассе профессорам в праве на преподавание. При этом хватало и классового расслоения, и перегибов. Доходило до бесцеремонных вмешательств студентов в учебный процесс. Однако эти вольности соседствовали с тяжелым материальным положением. «В 1928 году в связи с плохой материальной обеспеченностью 34 процента студентов остались на второй год, 14 тысяч дипломников не смогли вовремя сдать дипломные работы… - говорится в книге. В 1927 году получали стипендию лишь 41 процент общего числа студентов. А из имеющих право на стипендию – 61 процент». В такой обстановке особую роль приобрели комиссии, работавшие при участии самого студенчества. Их создавали по утвержденному Наркомпросом временному положению об органах социального обеспечения и трудовой повинности студентов. Интересно, что параллельно с ними появлялись общественные стипендиальные комиссии, действовавшие независимо от администрации вузов. Они не только распределяли стипендии, но и выполняли миссию молодежных бирж труда, находили кредиты для нуждающихся, проводили платные вечера.

С учебой же дела порой приобретали такой оборот, что сам генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин направил делегатам Первой Всесоюзной конференции пролетарского студенчества обращение, в котором, в частности говорилось, что ”… студенты-коммунисты мало успевают в науках. Говорят, что они серьезно отстают в этом отношении от беспартийных. Говорят, что студенты-коммунисты предпочитают заниматься «высокой политикой», убивая две трети времени на бесконечные прения…Верно ли это? Я думаю, что верно. Но если это верно, то из этого следуют, по крайней мере, два вывода. Во-первых, коммунисты-студенты рискуют стать плохими руководителями… ибо нельзя руководить построением социалистического общества, не овладев науками. Во-вторых… нельзя готовить новую смену и новых научных сотрудников из людей, не желающих или не умеющих овладеть наукой»…  

Я столь подробно останавливаюсь на дореволюционном периоде студенчества и студенчестве первых советских лет, потому что для широкой читающей публики это воистину «терра инкогнита». Но открытия и находки, сделанные авторами, щедро делящимися ими с читателями, следуют едва ли не на каждой странице обозреваемого издания. Один из успешно развеиваемых книгой мифов связан с нередко высказывавшимся в перестроечные и последующие за ними годы, что комсомол притягивал прежде всего карьеристов. Достаточно бегло просмотреть упоминающиеся в книге фамилии начинавших в комсомоле, а ныне известных всей стране людей, чтобы убедиться в ничтожности подобных убеждений. К примеру говоря, секретарями комсомольских организаций своих вузов были в пору учебы и министр иностранных дел России Сергей Лавров (МГИМО), и народный артист РФ, известный бард Олег Митяев (Челябинский институт физкультуры)…

Дипломатическая деятельность С.В.Лаврова известна всем, но на страницах книги «Студенческий комсомол» глава МИДа предстает и как поэт. Фрагмент его стихотворения «Посольский приказ» посвящен российским дипломатам, но его вправе отнести и практически ко всем, о ком рассказывает «Студенческий комсомол»: «И служили стране, ее нерв сквозь себя пропуская, / И учились искусству, как ладить и как торговать,/И учились, как жить, по заслугам других уважая,/ И учили других, как Россию всегда уважать»…

Олег ДЗЮБА.