| О. Г. Жукова (Московский гуманитарный университет)
Аннотация: Статья посвящена памяти историка молодежного дви-жения, директора Центра исторических исследований Института фунда-ментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного уни-верситета, Ученого секретаря ИФПИ МосГУ, доктора исторических наук, профессора, Почетного работника высшего профессионального образования Бориса Александровича Ручкина.
Ключевые слова: Б. А. Ручкин; Великая Отечественная война; Вто¬рая мировая война; исторические исследования; мемуары; миф; фальсифи¬кация; учебник истории
Безвременная кончина профессора Бориса Александровича Ручкина 2 июня 2015 г. стала поистине неожиданной, тяжелой и невосполнимой утратой для всей кафедры истории Московского гуманитарного уни¬верситета. После случившегося последнее заседание кафедры, на кото¬ром присутствовал Борис Александрович, приобретало особый смысл. В мельчайших подробностях вспоминается коллегам тот день, тот непри¬нужденный разговор, плавно перетекающий от кафедральных вопро¬сов и проблем к исторической проблематике, интересной всем, потом — к обычным жизненным перипетиям и обратно. Вспоминается и Борис Александрович, его, как обычно, остроумные и ироничные замечания, внимательный взгляд карих глаз и едва заметная печать грусти на лице, когда он вдруг обмолвился о необходимости медицинского обследова¬ния. И снова — шутки, и снова интересные повороты в общем разговоре, на которые направлял профессор Ручкин, неожиданно задав дискуссион¬ный вопрос.
Борис Александрович вызвал всеобщее оживление, спросив, насколь¬ко объективным историческим источником мы можем считать воспоми¬нания очевидцев событий? Оказывается, сам он к тому моменту про¬чел 20 (!) мемуаров о Великой Отечественной войне наших крупнейших военачальников и собирался писать большую исследовательскую работу на основе этих документов. Говорил, что сравнительный анализ дает ему обширнейшую базу для размышлений, рассказывал, что необычайно ин¬тересно видеть разночтения или, наоборот, единомыслие полководцев в оценке тех или иных исторических событий.
Тогда я тоже поделилась с коллегами своим видением предложен¬ной темы. На шутливой волне напомнила о сюжете сказа Павла Бажова «Огневушка-поскакушка». Он повествует о том, что иногда, во время ве¬черней трапезы уральских золотоискателей, усевшихся вокруг общего костра, из огня появлялась чудесная маленькая девочка — Огневушка-Поскакушка. Кружила она перед их глазами в удивительном танце, а по¬том уходила под землю. Считалось, что в месте ее исчезновения можно найти богатую золотую жилу. Только вот каждый, сидящий у костра, был готов поклясться, что видел, где скрылась она, а место показывал не то, что другие. И начинался среди старателей спор, доходящий до драки. И, конечно же, обычно Огневушка показывалась только тогда, когда много людей собиралось у костра… Это ли не яркая и образная иллюстрация к вопросу об объективности не только мемуарных источников, но и любых свидетельских показаний, объясняющая и парадоксальность фраз: «Врет, как очевидец» и «У каждого своя правда»? Помню, мой рассказ развесе¬лил Бориса Александровича, и им была брошена фраза типа: «Вечно ты, Жукова, придумаешь что-то такое…» Я знала, что из уст профессора Руч¬кина — это высокая похвала.
…И вот, буквально через несколько дней, трагическая новость — про-фессора Ручкина не стало. Ушел для всех совершенно неожиданно, пол¬ный творческих планов, и мы теперь уже никогда не прочтем его сравни¬тельного анализа воспоминаний полководцев Великой Отечественной, а оно, при необычайной профессиональной скрупулезности Бориса Алек¬сандровича, обещало быть интереснейшим, и, конечно, стало бы значи¬тельным вкладом в историографию войны…
Но в его творческом наследии есть несколько работ, посвященных во-просам истории Второй мировой войны. Для него, историка молодежно¬го движения и комсомола, эта тема была новой, и взялся он за нее, можно сказать, с «комсомольским задором», а отрабатывал «передовыми комсо¬мольскими темпами» — здесь должен быть смайлик, думаю, Борис Алек¬сандрович, как всегда, оценил бы мой юмор…
Нам выпала судьба в составе большого творческого коллектива ученых МосГУ участвовать в работе над проектом «Демифологизация истории Рос¬сии», поддержанным грантом Общества «Знание» России. В рамках этого исследования Б. А. Ручкиным была написана статья «1941 (Ручкин, 2014a). В ней автор представляет порой диаметрально противоположные взгляды современных исследователей на события лета и осени 1941 г., и, по сути, вскрывает механизм создания исторической фальсификации на цитатах неудавшегося разведчика В. Резуна (Суворова), забытого уже при жизни политика Г. Попова, историка-любителя с техническим образованием, ав¬тора книги со странноватым для исторической науки «медицинским» на¬званием «Июнь 41-го. Окончательный диагноз» М. Солонина, специалиста по «Британской метаэтнической общности» Б. Соколова и др.
Причем, профессор Ручкин начинает свой анализ с напоминания ци¬таты автора книги «Вызываю дух Власова», экс-мэра Москвы Г. Попова, утверждавшего, что за 10 дней лета 1941 г. «наступил полный крах со-циализма»: «…народ — и, соответственно, армия — не хотели умирать за советский строй, за сталинский социализм, за диктатуру пролетариата» (цит. по: там же). Не иначе, как «дух Власова» на спиритическом сеансе нашептал Гавриилу Харитоновичу такой вывод!
Парадоксально, что в анализе Б. Ручкина в спор с забытым столич¬ным мэром вступают не только современные исследователи — А. Марти¬росян, Ю. Жуков, А. Вдовин, А. Бобров, В. Литвиненко, С. Кремлев и др., но и … гитлеровские генералы!
По основному пункту «обвинения» отвечает Г. Попову адмирал Ка¬нарис в июле 1941 г.: «Не все идет по намеченному плану. Увеличиваются признаки того, что эта война не только не вызовет ожидавшийся в России внутренний коллапс, но, напротив, приведет к укреплению большевиз¬ма» (там же: 129).
И, как историк комсомола, вписавшего в историю войны множество ге-роических страниц, Б. Ручкин резюмирует: «то, что народ и армия сражались за социализм, подтверждает следующая статистика: второе, военное, полуго¬дие 1941 г. в Красной Армии было принято в члены партии 126 625 чел. Против 27 068 чел., принятых в первом, довоенном, полугодии. В целом в годы войны только в армии и на флоте в партию вступили 3788 тыс. чел.» (там же).
Важнейшая особенность историософских выкладок любого историка — побудить своего читателя к дальнейшему размышлению над представ¬ленными фактами, вызвать желание продолжить его мысль, обогатить тему собственными примерами и сделать собственные выводы. Потому, продолжая мысль старшего товарища, отмечу, что среди многих мотива¬цией будущих победителей к вступлению в члены ВКП (б) была извечная черта нашего менталитета — идти наперекор врагу во всем. Всем было известно, что в плену и в оккупации фашисты именно коммунистов и комсомольцев уничтожают первыми и с особой жестокостью. Мой дед — партизанский летчик Николай Иванович Жуков, кавалер орденов Лени¬на, Красного Знамени, Отечественной войны 1 степени и многих меда¬лей, поменял комсомольский билет на партийный в суровом 1942 г. Он понимал, что теперь у него одна «привилегия» — первым пойти в бой и первым умереть. Прежде всего, — за Родину, а уж потом — и за советский строй, подаривший ему, деревенскому мальчишке, путевку в небо, и в та¬кую жизнь, о которой и мечтать не могли его предки — ткачи из неболь¬шой подмосковной деревеньки.
Только вот историку-любителю с техническим образованием М. Со¬лонину, видимо, виднее, раз уверенно утверждает, что «в Красной Армии было мало мотивации для вооруженной борьбы». И даже считает, что «В самой краткой формулировке ответ на вопрос о причине поражения может быть сведен к трем словам: армия не воевала. На полях сражения 1941 г. встретились не две армии, организованные и работающие как от¬лаженный часовой механизм: вооруженные силы нацистской Германии с одной стороны, и огромная вооруженная толпа — с другой» (там же: 126).
Но что-то не так пошло в «этом отлаженном часовом механизме», если его будильник, до упора заведенный «часовщиком»-Гитлером, не «прозвенел» в нашей столице уже в августе-сентябре 1941 г., как плани¬ровалось, и, по сути, так и не прозвенел вовсе… Да ведь и «поражения», в котором уверяет нас М. Солонин, тоже не было. Разумеется, за исклю¬чением поражения германского «часового механизма», состоявшегося в Берлине в мае 1945 г.
Тому причиной «огромная вооруженная толпа» (по Солонину), о ко¬торой гитлеровский генерал Г. Блюментрит говорит совсем в иных, ува¬жительных выражениях: «…первые сражения в июне 1941 г. показали нам, что такое Красная Армия. Наши потери достигли 50 %. Пограничники за¬щищали старую крепость в Брест-Литовске, сражаясь до последнего чело¬века… Поведение русских войск даже в этой первой битве являло собой поразительный контраст с поведением поляков и западных союзников, когда те терпели поражение» (там же).
Картина острой полемики авторов из разных исторических «станов» и даже из разных стран и исторических эпох, нарисованная профессором Ручкиным, приводит к ясному видению: тезис «мифотворцев» от исто¬рии, «сведенный к трем словам»: «армия не воевала», можно так же раз¬бить тремя словами — не надо врать! Или, ответим словами Б. А. Ручкина, более развернуто: «миф — «армия не воевала» — не состоятелен. Не было бы Брестской крепости, Гродно, обороны Смоленска, битвы под Ельней, Вермахт дошел бы до Москвы именно в августе 1941 г. Операция «Барба¬росса» была сорвана» (там же).
Тема исторической объективности, бережного и уважительного от¬ношения к отечественной истории была продолжена профессором Ручки¬ным в других его историософских статьях-размышлениях. Рассматривая общие и частные вопросы патриотизма в российском обществе, он снова возвращается к теме Великой Отечественной войны: «К патриотизму и в царской, и в Советской России обращалась власть, особенно в крити¬ческие моменты для судеб страны. В царской России только ордена Св. Георгия были удостоены свыше 10, 5 тыс. человек, в СССР звания Героя Советского Союза — 12 776. В годы Великой Отечественной войны кава¬лерами разных степеней ордена Славы стали около миллиона человек. В военное время патриотизм осязаем, понятен каждому: всем народом встать на защиту Родины. Но что такое патриотизм в мирное время, и ка¬ково его содержание, отличающееся от патриотизма военного времени?» (Ручкин, 2015: 54).
Ответ историка, согласного с мнением Президента РФ на этот счет, — «требуется переопределение патриотизма», т. к. пришла пора «рассма¬тривать патриотизм не как вспомогательное средство, мобилизующее народ на достижение неких высоких целей, а как суть всей российской политики» (там же).
Автор ссылается на слова Президента о том, что «оппозиционер, даже очень жесткий, он в конечном итоге до конца борется за интересы Ро¬дины». Но, увы, нынешние «западники» отнюдь не разделяют установки на своеобразный «прозападный», но все же, патриотизм своих предше¬ственников второй половины XIX века. Б. А. Ручкин отмечает, что «время требует сплочения перед угрозами», а, рассматривая взгляды на будущее страны из «стана» оппозиции, с отсылкой на известное изречение Зино¬вьева, резюмирует: «метишь в Путина, а попадаешь в Россию» (там же: 55). И тут же автор говорит о «задачах, которые ставятся перед либераль¬ным сообществом»: «Россия проявляет себя как член примитивного со¬общества государств и является, по сути, феодальной. Рецепт борьбы с этим государством видится в том, чтобы привлечь жителей, учителей и родителей школьников к борьбе с героикой прошлого: надо создать па-раллельную историю, поскольку нынешняя — это лишь история войн и царствований, не несущая в себе ничего позитивного в либеральном по-нимании… Словом, надо забыть Невского, Суворова… Жукова, Космоде-мьянскую, Гагарина» (там же: 56). «Рецепт борьбы с этим государством» — ни больше, ни меньше!
«Одной из целей холодной войны является исковеркать нашу исто¬рию, растоптать ее духовные ценности» — предостерегает профессор Руч¬кин, и потому «идея, которой надлежит сплотить общество для достиже¬ния высоких целей, не может работать сама, в автоматическом режиме» (там же).
…На проблемы, так сказать, новейшей мифологии истории, прихо¬дящей на смену мифологии старой, указывал профессор Ручкин в ста¬тье «Новый учебник истории: новая мифология»: «Что же получается? Октябрьская революция изымается из процесса обучения, и, стало быть, из памяти подрастающего поколения. Социалистическая революция уравнивается с буржуазно-демократической, и тем самым скрывается качественное отличие Великого Октября от февраля 1917 г. Таких рево¬люций до российского Октября в мире не было. Сила его воздействия на общемировые процессы признана одним из важнейших событий XX в.» (Ручкин, 2014b: Электр. ресурс). Борис Александрович обращает внимание на прямо-таки исторический казус, сложившийся в современной нашей реальности: «Итак, Великий Октябрь отменен, а реконструкцию парада 1941 г. сохранили. В официальных российских календарях 7 ноября обо¬значили как «День воинской славы России — День проведения военного парада на Красной площади в 1941 году». Здесь уместно еще раз сказать: без Великого Октября не было бы и Великой Победы, разорванной оказы¬вается преемственность поколений» (там же).
Добавим: разве можно Великую Победу рассматривать в отрыве от событий I мировой войны, двух революций 1917 г., послевоенного восста-новления страны от разрухи и даже крушения СССР? Очевидно, что нель¬зя. И все чаще слышим мы рекомендации говорить не о Великой Отече¬ственной войне, а о II мировой, как ее, мол, принято называть «во всем цивилизованном западном мире».
Значит, нас, историков, ждет впереди большая, трудная, но интерес¬нейшая задача по созданию внятной исторической концепции, представ¬ленной с позиций патриотизма и в интересах нашего государства и по созданию новых учебников истории, о которых ныне ведется так много споров.
А творческое наследие, глубокие и своевременные мысли профессо¬ра Ручкина станут для нас заветом на долгие времена.
Научные труды Московского гуманитарного университета 28
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ручкин, Б. А. (2014a) 1941-й: миф «Армия не воевала» (историческое обозрение) // Знание. Понимание. Умение. № 2. С. 125–130.
Ручкин, Б. А. (2014b) Новый учебник истории: новая мифоло¬гия [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». № 4. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2014/4/Ruchkin_New-Textbook-History-Mythology/ (дата поступления: 20.08.2015).
Ручкин, Б. А. (2015) Российское общество: патриотизм XXI века // Зна¬ние. Понимание. Умение. № 1. С. 52–70.
Жукова Ольга Германовна — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории МосГУ, член Союза писателей России и Союза журнали¬стов Москвы. Адрес: 111395, Москва, ул. Юности, д. 5. Тел.: +7 (499) 374-55-81. Эл. адрес: letchikova@mail.ru
Zhukova Olga Germanovna, Candidate of History, Associate Professor, Department of History, Moscow University for the Humanities; Member, Russian Union of Writers; Member, Moscow Union of Journalists. Postal address: 5 Yunosti St., 111395, Moscow, Russian Federation. Tel.: +7 (499) 374-55-81. E-mail: letchikova@mail.ru
Научные труды Московского гуманитарного университета 22 2015 № 6
DOI: 10.17805/trudy.2015.6.4 |
