Мои узбекистанцы
 Об Ало Максумовиче Ходжаеве пишут много и охотно: очень уж фигура колоритная, роль в обществе заметная, личность харизматичная.
Пишут о его авторитете в республике и ярком публицистическом даре, позволяющем быть выразителем общественных умонастроений. Об аналитическом складе ума и принципиальном, неподкупно-правдивом подходе к освещению любых событий и явлений. О его энциклопедической эрудиции, обостренном чувстве справедливости и, при умении достигать большого полемического накала, – неизменной политкорректности. Сходятся в одном: Ало Ходжаев – символ узбекистанской интеллигенции.
Чуть меньше пишут о Ходжаеве-поэте. Почему? Есть у меня догадка: возможно, дело в том, что и для самого маэстро стихи – не определяющая, так сказать, «самодовлеющая» часть его творчества, многогранного и разножанрового, а просто еще одна возможность выплеснуть фееричную, упрямую, всепобеждающую талантливость, с которой, что называется, сладу нет.
И тем не менее, новая книга, которую недавно подарил Ало Максумович своим почитателям, – это сборник именно лирики. Ведь любая хорошая проза – это не только, но все-таки в первую очередь – точная, сконцентрированная мысль, облеченная в более или менее совершенную словесную форму. Стихи же – нечто другое. Это не «зарифмованная мысль», а особое состояние души. Которому, видимо, и настало сейчас время для Ало Максумовича.
«Открытая душа» – вот как назвал он свою новую книжку стихов. И более точного названия, кажется, не найти для обозначения главной темы, сопровождающей автора на протяжении всего его творчества: очарованность чудом жизни, открытость миру и людям… готовность любить!
Любить людей – кажется, чего проще? У всех у нас есть близкие, которых мы любим, для которых делаем все, что в наших силах. И это – нормально. Для обычного человека, не рожденного творцом. Если же ты родился с душой, какой наделен автор этой книжки, для тебя понятие любви – намного, несравненно более широкое, чем подразумевающее лишь небольшой кружок родных и друзей.
Ало Ходжаев многое знает о жизни и людях, он видел разные их лица и лики, а порой случалось – и оскалы…. И все же, пройдя бури земные и громы небесные, – не ожесточился, не перестал любить то, что любил. И книга, названная им так доверчиво и доверительно, – убеждает в этом. Автор ее, как прежде, по-юношески горячо принимает жизнь, беззаветно верен друзьям, так же яростно бросается в бой с несправедливостью и смотрит вокруг тем же открытым взглядом, – разве что ставшим сегодня немного печальнее…
Неудивительно – ведь за плечами большая жизнь. Наверно, иной и не могла быть судьба некогда устремленного только в будущее комсомольского вожака, верящего, что именно ему и таким, как он, выпало это радостное будущее приблизить; позже – члена партийного руководства республики, отдавшего много сил участию в формировании гражданского общества в Узбекистане. Журналиста, публициста, полемиста такого полета, что впору вспомнить устаревшее слово – «трибун»…
Многие старые журналисты помнят историю, когда вновь назначенный редактор с распространенной фамилией Ходжаев принял руководство скромной, почти захиревшей к тому времени газеткой, – и почти что в одночасье сделал «Ташкентскую правду» одним из самых интересных и острых печатных изданий столицы! Имя Ало Максумовича тогда было на устах у многих, даже тех, кто не был знаком с ним лично, но имел хоть какое-то отношение к журналистике и издательской сфере. Чего стоит хотя бы такой беспрецедентный поступок нового редактора доселе благонамереннейшей газеты – взять и устроить выставку статей «Ташкентской правды»… снятых цензурой!.. Шли на эту выставку, боязливо оглядываясь по сторонам, – но шли! И у всех, кто произносил это имя – Ало Ходжаев, – неизменно сопрягалось с ним, звуча неким неуловимым эхом, еще одно слово. Совесть.
Занимая видные посты (депутат, руководитель газеты, активный деятель различных общественных организаций), – жить не по лжи, поступать всегда и неизменно по совести, – ох как нелегка эта ноша! Взлеты, падения и победы, порой – болезненные разочарования, но и радость от того, что удавалось кому-то реально помочь. Ало Максумович, может быть, ближе и нагляднее, чем другие, наблюдал крушение империи, замещение многолетних привычных ценностей новыми, – и далеко не всегда воспринимал это позитивно.
Законы чести, этики, морали
Давно уже на практике попрали.
Нам остается только лишь суметь
Законы физики преодолеть!
Это – из того самого нового сборника стихов. Иронические, саркастические интонации звучат в нем не раз. И все-таки новая книга Ходжаева – не что иное, как объяснение в любви многим и многим, с кем сводила автора судьба, и благодарность за все, что подарено жизнью. Яркая, необычная книга. Да и как может она быть «обычной», если одно из слагаемых непобедимой магии личности ее автора – безоглядное, почти языческое поклонение красоте!
…Однажды моя подруга, глядя в окно автобуса, в котором мы ехали, вскрикнула: «Посмотри, какая красота!..».
Я не видела за стеклом ничего, кроме кусочка пустынной, довольно унылой улицы, без деревьев и цветов. Чем тут можно восхищаться? А вот чем: на другой стороне, в окошке лавочки под вывеской «Мясо», висели красные мясные туши. Яркий всплеск среди серого дня. Пожалуй, это и в самом деле было красиво. Но «увидеть» это мне самой не удалось бы никогда.
Поэт Ало Ходжаев тоже умеет видеть красоту вовсе не только в звездах, лунных ночах и благоухающих цветах. Нет, разумеется, в его новой книге нашлось место и гимну вполне земной любви, и стихам, воспевающим красоту женщины – не столько конкретной, сколько – «идеи» Женщины. Легкие, ни к чему не обязывающие строки-посвящения знакомым дамам, стихотворные тосты, здравицы именинникам и новобрачным… И вдруг сменяет их крик раненой души: исповедь человека, пережившего потерю любимой… И щемящая нота вины перед ней: не уберег, не сохранил…
Проницательные, точные эпиграммы, короткие шутливые мадригалы друзьям, знакомым, коллегам, – и вновь потрясение: стихотворение – словно бы прощальный поклон всем поколениям узбекистанских комсомольцев, друзьям, соратникам прежних лет.
Друзья… Посвящения им, веселые или ироничные, порой с грустинкой, но неизменно очень теплые, – таких коротких строф в книге множество, хоть и меньше, чем замечательных людей, с которыми сводила жизнь Ало Ходжаева. И наряду со всем этим – трезвая и горькая оценка происходящего вокруг ныне. Может быть, не только глазами самого автора, но и его друзей, единомышленников, людей одного с ним поколения. А в целом – многогранная и полноцветная картина современности, сегодняшнего дня нашей страны.
И, конечно, совсем, совсем не случайно из сотен строк, составляющих эту картину, автор выбрал для размещения на обложке именно эти:
Совесть – инструмент рабочий
У художника-творца.
Без нее талант порочен,
Он без крыльев, без лица…
Снова – о совести… Как первом, неизбежном, необходимейшем условии подлинного творчества, его «рабочем инструменте».
А знаете, кажется, я понимаю, почему это слово, эта нравственная категория так редко упоминается в привычном, обыденном общении. Поняла вот сейчас, глядя на портрет автора на обложке подаренной мне книги. Есть слова, которые… Ну, в общем, на то, чтобы даже просто произнести их в разговоре – надо иметь право. Ало Ходжаев это право заслужил. Заплатив за него, быть может, высокую цену. Но ведь «высокий» – это от «высота»…
В минувшем году Ало Максумовичу Ходжаеву исполнилось 80 лет. Красивая, благородная дата. Были горячие поздравления, чествования, восторженные статьи в прессе, – все как положено по такому поводу. И при этом – редчайший случай – во всех определениях и превосходных степенях, характеризующих юбиляра, – ни тени обычных юбилейных славословий: каждое слово – явно искренне и именно то, что поздравитель действительно думает. В том числе и вот это определение: «Ало Ходжаев: биография как биография страны».
Кратко и сильно. И – правда.
Публицист, писатель, общественный деятель, человек с горячим сердцем, Ало Ходжаев многое не приемлет в нынешней реальности. Порой это значит, что приходится обрывать «с мясом» нити, связующие с дорогим когда-то прошлым. Но потому и знает он силу добра, что сталкивался и со злом, и с несправедливостью, и с агрессией. И остался – Ало Ходжаевым. Человеком, само имя которого для его современников звучит как – Совесть.
Лейла Шахназарова. |
