•     Ходжаев А.М. -секретарь ЦК ЛКСМ Узбекистана , 70-е годы..Великое испытание. Ташкентское землетрясение и комсомол. Из записок...

Видимо, в жизни каждого поколения возникают события, которые по своей масштабности и значимости становятся ключевыми, оставляя память о себе в течение долгих десятилетий. К числу таковых, безусловно относятся войны, радикальные общественные потрясения и крупные стихийные бедствия, в том числе и землетрясения. В разных уголках планеты они происходят чуть ли не ежедневно, но привлекают особое внимание далеко не все. В послевоенный период на территории Советского Союза был известен факт разрушительного землетрясения в столице Туркменистана городе Ашхабаде в 1948 году. Но внимание к нему было на уровне отвлечённых слухов - то ли оттого, что случилось оно на фоне недавних на то время страшных последствий Великой Отечественной войны, когда из руин поднимались сотни населённых пунктов Российской Федерации, Украины, Белоруссии и других западных республик СССР, то ли потому, что Ашхабад тогда по - сути являлся небольшим городком, мало знакомым для населения страны. Совсем иное дело, когда через 18 лет, 26 апреля 1966 года в Ташкенте - одном из крупнейших городов Союза, популярном ещё со времён М.Е.Салтыкова-Щедрина и А.С.Неверова, случилась громкая беда, отозвавшаяся эхом во всех окраинах нашей супердержавы.

Поначалу буквально в нескольких словах поведаю о своих личных ощущениях. как очевидца и некоторым образом пострадавшего от этого совершенно неожиданного, а потому вдвойне ужасного происшествия. Мы жили в 1-м Луначарском тупике, что находился позади тогдашнего сквера Пушкина, а ещё точнее – за депо пожарной охраны, в доме старой застройки без удобств и отопления. Семья наша состояла из 3-х человек - мы с супругой и 4-х летняя дочка. Около 6 утра раздался жуткий грохот, всё затряслось, в окно как будто брызнули яркие блики, истошно лаяли собаки. В первое мгновение я инстинктивно прикрыл своим телом жену, которая была на девятом месяце беременности, но тут же вскочил и зачем-то бросился включать радио. Оно молчало, а я стал поднимать с постели дочку. Мы быстро кое-как оделись и выбежали во двор, где появились первые заспанные соседи. Все испуганно высказывали предположения: это, наверное, взрыв бомбы – неужели война? Кто-то возразил – это землетрясение. Я, убедившись, что нет прямой угрозы, вбежал в комнату с потрескавшимися стенами, взял нужные вещи и стулья и перенёс во двор. Затем помчался в райком – он находился совсем рядом – на той же площади Пушкина.

Это было вполне объяснимо, так как я являлся 1-м секретарём Куйбышевского (ныне Мирзо Улугбекского) райкома комсомола, а значит в создавшейся ситуации должен был находиться на рабочем месте. К тому же только там я мог узнать всю правду о случившемся. Почти одновременно со мной к зданию стали съезжаться секретари райкома партии, председатель райисполкома и его заместители, начальники райотделов милиции и здравоохранения, другие ответственные работники. Руководитель района созвонился с Ташкентским городским, а затем с Центральным Комитетом партии, узнал, что формируются штабы, начался сбор данных о масштабах бедствия, разрабатываются первоочередные меры по предоставлению пострадавшим временного жилья, медицинской помощи, обеспечению продуктами, и так далее. Проблем, иногда совершенно неожиданных, были сотни и все они требовали немедленного решения.

Разумеется, вся эта рутинная работа осуществлялась через районные органы власти. Каждый вечер в 23.00 в райисполкоме собирался штаб, где рассматривались все злободневные вопросы, прежде всего – отчёты руководителей соответствующих служб. Помимо того, что я, как и другие члены штаба, поочерёдно дежурил в ночное время, я имел и прямые поручения, прежде всего связанные с молодёжью и детворой.

Здесь мне хотелось бы высказаться по поводу роли комсомола в ликвидации последствий стихийного бедствия. Я далёк от идеализации этой крупнейшей молодёжной организации страны – в ней были заметны элементы формализма и показухи, среди вожаков встречались карьеристы, любители «лёгкой», непыльной работы, и другие негативные явления. (Впрочем, наверное, как и в любой государственной или общественной структуре!). Но смею утверждать, что комсомольские органы и активисты сделали чрезвычайно много, чтобы помочь возрождению Ташкента.

Попытаюсь обозначить наиболее важные моменты.

Во-первых, через комсомол проводилась работа по мобилизации всей молодёжи на плодотворную и полезную работу на местах – на предприятиях, в учреждениях и пр. В трудные минуты в человеке пробуждаются лучшие качества – практически прекратились нарушения трудового режима, больше проявлялась добросовестность, инициативность и активность молодёжи. Не помню, чтобы на собраниях, или заседаниях бюро рассматривались «персональные дела» членов ВЛКСМ.

Во-вторых, именно комсомолу было поручено создание особых комсомольских отрядов по обеспечению правопорядка и охраны жителей, вынужденных жить во временных бараках, палатках и даже под открытым небом. Во-многом благодаря этому случаи грабежей и мародёрства резко снизились. Ребята дежурили после напряжённого трудового дня, недосыпая и недоедая, только лишь за счёт сознательности и комсомольской ответственности.

В-третьих, комсомолу вместе с органами народного образования было поручено срочно решить вопросы ремонта и подготовки загородных пионерских лагерей, куда срочно вывозились школьники, а также созданию новых городских детских лагерей – в парках, скверах и крупных учебных заведениях самого Ташкента. В каждый из них надо было срочно найти и подготовить пионервожатых и воспитателей, обеспечить литературой и разнообразным здоровым и полезным досугом. Напряжённо работающие родители были освобождены от забот, связанных с детьми.

В-четвёртых, можно с гордостью сказать, что напрямую только комсомолу было доверено право выявить и сформировать группы детей и подростков, которые отправлялись в Артек, Орлёнок и другие курортные центры страны. ЦК ВЛКСМ принял решение о бесплатном предоставлении этих замечательных объектов разумного отдыха ташкентским школьникам, большинство из которых никогда даже не выезжали за пределы города. Уместно будет добавить, что для обеспечения оперативности работы комсомольских органов ЦК также принял решение о выделении всем (тогда их было 6) райкомам столицы Узбекистана новых автомашин «Москвич», которые облегчили нашу повседневную деятельность.

Но вернусь к вопросу об отдыхе нашей детворы в других республиках. Набирались тысячи и тысячи ребят из пострадавших семей, но я помню лишь два случая, когда возможностью направить своих детей в Артек попытались воспользоватся недобросовестные родители. Просматривая представленные списки, я обнаружил, что отцом одной девочки был заместитель председателя Облпотребсоюза. Я на машине проехал по указанному адресу. Передо мной красовалось двухэтажное жилое здание без каких-либо следов повреждений. Я позвонил в дверь и высказал вышедшей женщине всё что думал об их порядочности и гражданской сознательности. Поздно вечером того же дня ко мне в райком приехал отец девочки, который заявил, что не знал о капризе своей жены и просил не раскручивать это дело, - «В конце концов, наши дети тоже испытали шок от землетрясения и вправе отдохнуть после пережитого». Я согласился, но подчеркнул, что, наверное, у него есть средства направить ребёнка на отдых независимо от предоставления бесплатных путёвок.

В-пятых, в Ташкент стали съезжаться тысячи строителей, в основном, молодёжь, которую надо было охватить влиянием и вниманием через вновь созданные первичные комсомольские организации. Особенно остро стоял вопрос о досуге этой разношёрстной молодёжи, среди которой были и бузотёры, и любители выпить, а порой и подраться. Объединить их чувством высокой ответственности за порученное дело, уважением к горожанам, их традициям и обычаям – тоже дело нелёгкое и хлопотливое. Наверное, не стоит в данном материале рассказывать о всех формах и методах работы с этим достаточно сложным контингентом, но можно с уверенностью сказать, что в целом наша работа была успешной.

И наконец – последнее: нам, комсомольским активистам, поручали брать шефство над деятелями культуры, которые приезжали в Ташкент по направлению ЦК ВЛКСМ для освещения хода борьбы с последствиями землетрясения. Именно тогда я познакомился с Фазилем Искандером и нашим земляком Дмитрием Сухаревым, которых возил по городу и представлял работникам «Ташсельмаша», с Андреем Вознесенским, который написал пронзительные стихи: «Есть кров – приютите, есть кровь – поделитесь!». Летом того же года я был направлен в Челябинск в связи с памятной датой – выпуском полумиллионного трактора, который решено было направить для строителей нового Ташкента. Там по областному телевидению я выступил с рассказом о подвиге Ташкента и его строителей, и тогда же прочитал эти малоизвестные стихи Вознесенского. Дружба между народами нашей страны цементировалась и в таких встречах и общении.

Под занавес могу сказать, что к стене нашего дома, наряду с другими, через пару недель приставили по наклонной три стояка (балки) и замазали трещины. Жить в этом доме было страшновато и зимой очень холодно, но через три года моей супруге, работавшей в Госкино республики, наряду с такими известными деятелями киноискусства, как Шухрат Аббасов, Али Хамраев, Ульмас Алиходжаев предоставили квартиру в одном из новых 9-этажных домов, построенных украинскими строителями. Здания находились в престижном месте за ЦУМом, и руководство республики сочло целесообразным разместить там и некоторых представителей интеллигенции.

Высокий уровень отношения к нашей беде был характерен и для руководителей Советского Союза Л.И.Брежнева и А.Н.Косыгина, и для творческих деятелей, и для простых «работяг» - строителей нового Ташкента, как символа единения нашей державы. Такое не забывается!.

Автор: Ало Ходжаев.

На фото: обход с комсомольским отрядом; вручение комсомольских билетов; на "горячей точке" пострадавшего города.