В этом году  исполняется 100- лет со дня создания самой, пожалуй, массовой в мировом масштабе общественной молодежной организации — ВЛКСМ.

Совсем скоро в октябре 2018г.  исполняется сто лет со дня создания самой, пожалуй, массовой в мировом масштабе общественной молодежной организации — ВЛКСМ. Миллионы юношей и девушек Советского Союза в свое время носили звание “комсомолец”. Для одних членство в ВЛКСМ являлось дежурной формальностью, для других — очень важной частью жизни. О том, как  комсомол  влиял на судьбы людей, наш разговор с бывшим первым  секретарем   Ямало-Ненецкого  окружкома ВЛКСМ, председателем Тюменской областной Думы Сергеем КОРЕПАНОВЫМ.
Уроки ответственности
— Сергей Евгеньевич, как-то в интервью нашей газете вы сказали, что в детстве бабушки-соседки в шутку называли вас “стадоводчиком”. Выходит, у вас еще в детстве проявился талант лидера?
— Навыки общественной работы я получил довольно рано. Первая моя общественная нагрузка — командир октябрятской звездочки в классе. Затем стал вожатым пионерской дружины.
(фото2)В нашей семье было одиннадцать детей. Я самый младший. Когда подрос, старшие братья и сестры уже создали свои семьи, я остался с родителями один. Мы тогда жили в маленькой деревушке недалеко от Нарьян-Мара. Пока родители были на работе, я должен был наносить воды, наколоть дров, убрать снег, проверить сети, накормить собак, собрать овец, съездить на сенокос. Поскольку в поселке не было источников воды, зимой ездили на озеро, долбили лед и из него топили воду для питья. Все эти заботы ложились на меня.
В то время и с хлебом была напряженка, особенно с белым. Мы с друзьями после школы разгружали муку в пекарне, и за это нам продавали хлеб без очереди. Когда у старших братьев и сестер появились дети, я сидел с ними в качестве няньки. В общем, мне с детства пришлось учиться ответственности и самостоятельности. И, видимо, это повлияло на то, что ребята признавали во мне неформального лидера. За то, что у меня всегда было много друзей, бабушки-соседки и называли меня “стадоводчиком”.
Мне нравилось быть в гуще событий, в коллективе, поэтому я охотно вступил в пионерскую организацию. Помню, когда меня приняли в пионеры, я гордо шел по деревне в расстегнутой куртке, чтобы все видели мой красный галстук.
— А в  комсомол  вступали, потому что надо, или были какие-то идейные мотивы?
— Вступать или не вступать — таких сомнений даже и не возникало! В те времена считалось: не быть членом ВЛКСМ — не совсем ладно. У нас в классе практически все были комсомольцами. Кстати, комсомольские билеты нам вручал человек, который вживую видел Ленина. Так что все проходило очень торжественно и волнительно.
(фото3)В старших классах меня избрали членом комитета  комсомола  школы. Конечно, такое доверие одноклассников я не имел права не оправдать. Старался соответствовать. Правда, один раз все-таки пришлось краснеть на заседании комитета, где меня повоспитывали: я не пришел на демонстрацию, то ли первомайскую, то ли ноябрьскую, — уехал с друзьями в Архангельск.
После окончания школы поступил в Рижское училище гражданской авиации. И там тоже оказался в гуще комсомольских дел — выбрали комсоргом роты, членом комитета училища.
— Почему выбрали именно вас?
— Наверное, потому, что я уже имел опыт работы в комсомольской организации, неплохо рисовал, играл на гитаре, проявил себя как неформальный лидер. Кроме того, учился на отлично, мой портрет висел в училище на Доске почета. Между прочим, таких отличников у нас было всего двенадцать из полутора тысяч курсантов. Ну, а самое главное, комсоргом роты я, видимо, стал потому, что эта работа у меня получалась.
Особенность комсомольской деятельности в том, что ты отвечаешь за все, не имея никакой власти. Надо действовать убеждением, а не приказами и командами. Кстати, я до сих пор командовать не умею, в чем меня порой упрекают. Могу рекомендовать, просить, советовать, но никак не приказывать. Например, свою работу председателя Думы я сравниваю с работой дирижера оркестра, который мягко управляет коллективом.
Как-то в Салехард приехала комиссия из ЦК ВЛКСМ. Я в то время был первым  секретарем   Ямало-Ненецкого  окружкома  комсомола . Едут работники ЦК на моей машине и спрашивают у водителя Василия Михайловича Берендеева: “Как отчество вашего первого  секретаря ?” А он им отвечает: “Не знаю, все Сережей его зовем”.
И действительно, в  комсомоле  мы никогда не называли друг друга по имени-отчеству. Отношения были простые, дружеские, товарищеские. И это, я считаю, особенность  комсомола , когда, не имея никаких властных полномочий, закрепленных законодательно, ты путем убеждения делаешь людей своими союзниками и решаешь вместе с ними какие-то общие задачи.
Между небом и землей
— Будучи отличником, комсомольским активистом, вы после окончания училища при распределении наверняка могли выбрать любой город Советского Союза. Но поехали в Салехардский объединенный авиационный отряд...
— На Салехард выбор пал не случайно. Работа на Севере позволяла чувствовать себя материально независимым и давала перспективу дальнейшего профессионального роста: в училище я получил только среднее техническое образование, а мечтал получить еще и высшее. К тому времени мама моя уже умерла, отец был очень стар. Надеяться на помощь сестер и братьев я не мог, не хотел стать им обузой. Кроме того, был еще один немаловажный момент. Мой друг Вася Мушников на выпускном экзамене получил тройку, и выбор на распределении у него оказался не такой широкий, как у меня. А мы с ним договорились: работать поедем вместе. Вот так я оказался в  Ямало-Ненецком  автономном округе. О чем никогда не жалел.
— Как получилось, что вас, новичка, молодого специалиста, избрали  секретарем  комитета  комсомола  авиационного отряда?
— Замполит Салехардского авиационного отряда, узнав, что я был  секретарем  комсомольской организации роты и членом комитета  комсомола  училища, предложил мою кандидатуру на должность  секретаря комсомольской организации на неосвобожденной основе.
Я не сразу согласился. Хотелось работать по специальности. А с общественной деятельностью это практически невозможно было совместить, поскольку меня назначили старшим радиотехником местных воздушных линий. Это что-то вроде врача “скорой помощи”. Мне выдали годовой билет — с зеленой полосой, в пластике — и даже если в самолете не было мест, я садился в кабине между членами экипажа и летел “на вызовы”: ремонтировал вышедшие из строя радиолокаторы, пеленгаторы, диспетчерские пульты, радиостанции, устанавливал новое оборудование. Работал на территории всего  Ямало-Ненецкого округа, за исключением Мыса Каменного. Зарплату получал неплохую.
Когда наша организация получила права райкома, я стал  секретарем  на освобожденной основе. Честно говоря, в зарплате существенно потерял, а беспокойства прибавилось: приходилось работать и по выходным — концерты организовывали, соревнования.
А потом мне предложили перейти инструктором в окружком  комсомола .
Время подвигов
— Сергей Евгеньевич, почему профессиональной карьере вы предпочли работу в  комсомоле ?
— Авиационному ремеслу я учился девять лет: три года — в училище и шесть лет — в институте, на заочном отделении. Но общественное начало все-таки взяло верх. Кстати, Юрий Васильевич Неёлов, губернатор  Ямало-Ненецкого  округа, тоже работал в Салехардском авиаотряде инженером и тоже потерял в зарплате, когда перешел на комсомольскую работу. Я уверен: если бы мы остались в отряде, стали бы там не последними людьми. Тем не менее абсолютно не жалею, что принял решение о переходе на комсомольскую работу.
Начало семидесятых, а в округ я приехал 1969 году, — очень интересное время, особенно для тюменского  комсомола . На Ямале было сформировано 9 Всесоюзных ударных комсомольских строек. Строились газопроводы, города, велась разведка полезных ископаемых. Мы чувствовали причастность к большому делу, значимому для всей страны. Помню, на торжественном мероприятии, посвященном 60-летию  комсомола , Брежнев сказал: “То, что сделано и делается в этом суровом крае, — это настоящий подвиг”. Не случайно областная комсомольская организация была награждена орденом, не единожды получала знамена. Лично я награжден медалью “За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири”, чем очень горжусь.
За всю историю ВЛКСМ всего дважды проводилось выездное заседание бюро ЦК  комсомола . Одно — на Сталинградском тракторном заводе, второе — здесь, в Тюменской области. Первым  секретарем  ЦК  комсомола  тогда был Борис Николаевич Пастухов. Я принимал участие в этом заседании. Члены бюро ЦК побывали в Тюмени, Нижневартовске, Сургуте, Надыме и Новом Уренгое, где базировались самые крупные комсомольские отряды.
Впрочем, в те годы практически вся Тюменская область являлась одной широкомасштабной Всесоюзной ударной стройкой. Только в  Ямало-Ненецком  округе насчитывалось 13 тысяч комсомольцев, объединенных почти в 300 первичных организаций, восемь из которых имели права райкомов.
Ямальские комсомольцы строили железную дорогу и ЛЭП-500 Сургут — Уренгой, вели газопроводы “Север Тюменской области — Урал — центр”, “Уренгой — Государственная граница СССР”, “Уренгой — Вынгапур — Челябинск”, обустраивали Уренгойское газоконденсатное месторождение, осваивали газовое месторождение Медвежье, строили компрессорные станции, жилые дома, детские сады и школы, автомобильные дороги. Во многих подразделениях отраслевых главков были созданы комсомольско-молодежные коллективы. Например, в “Главтюменнефтегазстрое” работал комсомольско-молодежный трест “Севергазстрой”. Не было ни одной отрасли народного хозяйства, где бы не существовало комсомольских коллективов.
— В чем была ваша главная задача?
— Я как первый секретарь сначала горкома ВЛКСМ, а затем окружкома должен был быть в курсе всех проблем и забот молодежи округа. Мы принимали и размещали прибывающие отряды, организовывали их работу.
Это сейчас приезжающие на Север получают благоустроенное жилье, полный социальный пакет. А тогда прилагались неимоверные усилия, чтобы обеспечить людям хотя бы крышу над головой.
Помню, по комсомольскому призыву в Надым приехал погранотряд, которым руководил Иван Заика. Всю зиму ребятам пришлось жить в новом овощехранилище. И ведь большинство из них выдержали, не сбежали. И остались на Севере — женились, детишек нарожали.
Но все-таки подобные экстремальные условия — скорее исключение. Например, на XVIII съезде ВЛКСМ, делегатом которого я был, состоялись торжественные проводы ударного комсомольского отряда в Новый Уренгой. К встрече мы готовились основательно: двухэтажное общежитие оборудовали всем необходимым, вплоть до штор на окнах. Ребята очень удивились такому приему, поскольку настроились жить в палатках.
— Как в то время жили комсомольские лидеры? Имели льготы, спецпайки?
— Когда мы с супругой поженились, то сначала жили в общежитии авиаотряда, а потом за 180 рублей купили барак с 501-й стройки. В его единственной комнатушке наклон пола был градусов под тридцать и в самом нижнем углу всегда стояла вода. Позже, уже работая в  комсомоле , с трудом выбил квартиру, если таковой можно назвать маленькую комнатушку. Водопровода и канализации не было. Воду развозили на лошадях. Возчики — вечно пьяные, того и гляди с бочки свалятся. Приходилось за ними бегать, караулить, чтобы мимо дома не проехали и подождали, пока воду набираешь.
Может, для руководителей центральных органов и существовали определенные льготы: спецмагазины, путевки в санатории. На Севере же такого явного злоупотребления служебным положением никогда не было. Города небольшие, люди живут как в аквариуме, на виду. Заходила жена первого секретаря в подсобку магазина или стояла в общей очереди — все мгновенно становилось известно.
Мы жили как все. И в чем-то даже сложнее, поскольку основная нагрузка по дому ложилась на плечи жены. Я работал с утра до позднего вечера, постоянно в разъездах, с детьми общался урывками. Порой даже до курьезов доходило. Как-то приезжаю из командировки, а сын спрашивает: “Папа, ты чего так долго в бане был?” Вечером накануне поездки я уложил сына спать и пошел в баню. Уехал рано утром, когда он еще спал. Вернулся через несколько дней. Вот ребенок и встретил недоуменным вопросом.
В общем, моей семье жилось не скучно. И я очень благодарен жене. Она всегда с пониманием относилась к моей работе, к тому, что в доме постоянно были люди: кто просто в гости заходил, а кто — по делу.
Бескорыстие и романтика
— С какими проблемами к вам обращались комсомольцы?
— В том числе и с личными: просили помочь с жильем для молодых семей, определить ребенка в детский сад, а то и денег занять. Молодые — они ж безалаберные! Едут на Север, да еще с семьей, и без копейки в кармане. Я этих людей первый раз видел, не знал, где работают, кем, но ни разу не отказал. Ведь если человеку поможешь, то он, если не прохвост, это оценит. Бывало порой, я уже и забыл о том, что кого-то деньгами выручил, а мне долг возвращают — по почте или с каким-нибудь нарочным.
В то время отношения между людьми вообще были более честными, искренними, бескорыстными. Многие комсомольско-молодежные коллективы, например, занимались тем, что сейчас называют благотворительностью — в свободное от работы время безвозмездно строили детские сады, проводили субботники. Сегодня многим молодым это, наверное, не понять, потому что во главу угла порой ставится только рубль, заработок.
Помню, когда приезжали студенческие строительные отряды, в свои планы они вписывали: организовать столько-то концертов, провести соревнования, включить в отряд трудновоспитуемых подростков. Все это делалось бесплатно. Подобные мероприятия часто превращались в городские праздники. Студенты — народ заводной, они выдвигали полезные инициативы. Например, популярным было движение “За себя и за того парня”, когда в состав бригады, отряда включались герои, погибшие во время Великой Отечественной войны, и выполнялась дополнительно еще одна трудовая норма, а заработанные деньги перечислялись в детские дома, в фонды помощи ветеранам войны.
Комсомольцы придумывали много интересных неформальных мероприятий. Например, дважды в год мы организовывали слеты туристов: осенью — на мысе Корчаги под Салехардом, а в день рождения Ленина поднимались на гору Ра-Ис. Парни и девчата приезжали на поезде, в трех-четырех вагонах, поднимались на гору, на вершине которой находится метео- станция, пели песни у костра, проводили конкурсы, спортивные соревнования.
Мы были романтиками. Мечтали, например, что Надым, который строили, станет чудо-городом — под огромным стеклянным куполом. Существовал такой проект. Хотя от него отказались, тем не менее этот город мне и сейчас кажется самым удобным для жизни на Севере: компактный, за полчаса можно весь пройти, все социальные объекты — школы, детские сады, поликлиники — построены внутри кварталов, защищены от ветров.
Первые ударные комсомольские стройки, студенческие строительные отряды, спортивные соревнования, туристические походы, организация летнего отдыха детей, работа с трудными подростками. Всем этим занимался  комсомол . И делалось много полезного. Новые молодежные движения подчас свою деятельность сводят к бейсболкам, футболкам, пикетам. И все!
Мне кажется, старые формы работы надо возрождать. Мы под эгидой окружкома  комсомола  часто проводили конкурсы профессионального мастерства. Например, один из них — среди штукатуров-маляров — проходил в строящемся тогда спортивном комплексе Салехарда. Все победители получили хорошие подарки. Но главное в другом: они принимали участие в действительно большом и важном деле. И гордились результатами своего труда.
Если бы сегодня в стране существовала молодежная организация, подобная  комсомолу , разумеется, с менее жесткой идеологической, политической составляющей, наверное, это было бы здорово. Отсутствие системы в подготовке молодежи к активной общественно-политической жизни уже негативно сказалось на кадровом потенциале всех ветвей и уровней власти, на преемственности кадровой политики.
К сожалению, нынешней молодежи негде получить навыки работы с людьми. Да, теперь в вузах готовят менеджеров. Но быть лидером не научат ни в одном университете.
— А  комсомол  вас этому научил?
— Я в этом уверен. В любой сфере деятельности очень важно уметь работать с людьми, уметь выслушать, убедить. Даже если ты имеешь должностные полномочия, позволяющие командовать человеком, он большего может достичь, если его убедить, а не заставить. В искусстве управления есть два подхода. Первый базируется на утверждении, что все люди от природы ленивые и их надо заставлять работать. Второй — на том, что все люди добросовестные и их надо вовремя похвалить.
 Комсомол  основывался на втором подходе, учил умению руководить людьми методом убеждения. А самый лучший способ убедить человека — собственным примером доказать свою правоту. Тут хочешь не хочешь, а приходится соответствовать: работать больше всех, быть дисциплинированным, собранным, предельно ответственным за свои слова и поступки, постоянно заниматься самообразованием, развиваться, учиться у старших коллег, перенимать их опыт и знания.
Я благодарен судьбе за то, что у меня были такие серьезные наставники, как первый секретарь Салехардского горкома КПСС Владимир Викторович Бородзич, первый секретарь окружного комитета партии Константин Иванович Миронов. И, конечно, Геннадий Павлович Богомяков — первый секретарь Тюменского обкома КПСС. Благодаря им я рос как организатор, как личность.
Этим людям я многим обязан. Я смотрел, насколько аргументированно доказывают они свою позицию. Иногда сидишь на заседании, например, бюро окружкома партии, слушаешь человека и восхищаешься: надо же, как хорошо говорит! А когда начинаешь анализировать его слова, многое вызывает вопросы. Умение правильно оценить ситуацию и принять решение исходя не из местечковых интересов, а с государственной позиции — очень важное качество руководителя. Мои старшие товарищи владели им в совершенстве.
Вообще работа в  комсомоле  подарила много незабываемых встреч. Мне посчастливилось побывать на XVIII съезде ВЛКСМ и торжествах, посвященных 60-летию  комсомола . Например, во время съезда его делегаты принимали участие в субботнике в честь дня рождения В.И.Ленина, организованном на строительстве Останкинского телевизионного комплекса. Вместе с Сашей Спириным, нынешним мэром Салехарда, а тогда, если не ошибаюсь, первым  секретарем  Ханты-Мансийского окружкома  комсомола , мы носили кирпичи.
Благодаря  комсомолу  я встретил много интересных людей, сыгравших в моей судьбе не последнюю роль. К сожалению, уже нет в живых первого  секретаря  Ямальского райкома Виктора Толстова, первого  секретаря  Красноселькупского райкома Валерия Богданова, второго  секретаря  Салехардского горкома Александра Стоякина, первых  секретарей  Тазовского райкома Геннадия Сорокина и Виктора Пушникова.
Из ныне здравствующих хотел бы назвать Сергея и Николая Харючи, Владимира Ковальчука, Николая Дубину, Николая Бородулина, Владимира Дегтяря, Андрея Дегтярева, Анатолия Крылосова, Лидию Вэлло, Александра Евая, Виктора Пашина и Михаила Кузьмина. Сегодня всех их называют по имени-отчеству. И не только из-за возраста, а еще потому, что занимают весьма высокие должности в органах государственной власти, в нефтегазовом комплексе. Их знает практически каждый житель  Ямало-Ненецкого  автономного округа.
Одной из ярких личностей в Ямало-Ненецкой окружной и областной комсомольских организациях был Юрий Неёлов, с которым меня связывают долгие годы дружбы и совместной работы. Это прирожденный молодежный лидер, великолепный оратор, человек, готовый прийти на помощь, всегда находящийся в гуще событий, обладающий здоровым авантюризмом, без чего в тот период было невозможно освоение Севера. Не случайно он уже более десятка лет является высшим должностным лицом в Ямало-Ненецком округе.
Со многими бывшими комсомольскими вожаками я не только поддерживаю товарищеские отношения, но и вместе работаю. Они составляют ядро аппарата Тюменской областной Думы. Это Андрей Емельянов, Зинаида Богданович, Вера Большакова, Людмила Старцева, Нина Южакова, Валентин Юдашкин, Ольга Гончаренко.
Школа большой политики
— Многие бывшие комсомольские лидеры сегодня работают в органах власти. Вам как председателю областной Думы это помогает в решении тех или иных вопросов?
— Например, то, что в государственных органах власти, на руководящих постах трех наших субъектов Федерации находятся мои коллеги по  комсомолу , сыграло немаловажную роль в выстраивании конструктивных, взаимовыгодных отношений между югом Тюменской области и северными округами.
Последнее десятилетие было очень непростым в жизни нашего региона. Перед исполнительной и законодательной властью стояла задача координации деятельности трех субъектов Федерации. Я как председатель Тюменской областной Думы пытался работать на стыке интересов всех сторон таким образом, чтобы найти компромиссное решение, которое бы устроило и юг, и север.
Всяческую поддержку в этом оказывал Юрий Неёлов. С Александром Филипенко — губернатором Ханты-Мансийского автономного округа — мы знакомы еще с тех времен, когда он возглавлял Березовский райком партии, а я — соседний, Шурышкарский райком. С губернатором Тюменской области Леонидом Рокецким отношения складывались непросто. Но я хорошо знал многих в его команде. Наверное, какую-то роль сыграли чисто человеческие отношения. Если человека давно знаешь и доверяешь ему, это многое значит. В противном случае его позицию можно истолковать как корыстную, неоднозначную, имеющую подтекст. Когда люди тебе доверяют, многие вопросы решать проще. Я был в той команде, которая искала компромисс. И мне кажется, нам это удалось. Политический договор и механизм его реализации в виде программы “Сотрудничество” позволили создать в нашем регионе единое экономическое пространство.
— Сергей Евгеньевич, работа в  комсомоле  повлияла на ваш характер, на ваше мировоззрение?
—  Комсомол  научил меня гибкости мышления. Я научился строить свою позицию с учетом объективно существующей реальности.
С возрастом я изменил точку зрения на многие процессы, происходящие в стране.
Взять, например, частную собственность. В молодости даже и мысли не допускал о том, что кто-то может быть владельцем заводов и пароходов. Но жизненные реалии надо оценивать трезво. Есть новая Конституция, новые законы. И я их должен уважать. Тем более, когда работаешь во властных структурах, а не в оппозиции находишься.
Один мудрец сказал: “Кто в молодые годы не был либералом, реформатором, у того нет сердца. А кто в зрелые годы не стал консерватором, у того нет ума”. Человек молодой ищет новое, стремится не подстраиваться под ситуацию, а ситуацию подстраивать под себя. Молодость неосторожна, она не просчитывает последствия. Все прогрессивные реформы совершаются молодыми, а не стариками. Старики же хотят стабильности, построения жизни на основе собственного жизненного опыта. И в этом нет ничего плохого, это способствует последовательному, динамичному развитию общества.
Все со временем меняется. И я менялся. В молодости были одни взгляды, сейчас — несколько иные, я стал более консервативным, прагматичным. Но это и хорошо. Вон сколько наворочали младореформаторы, либералы Гайдар и его команда! Если бы они учли опыт предыдущих поколений, то, наверное, наше общество развивалось бы не революционным, а эволюционным путем, как в том же Китае. Общество, как и природа, не терпит революционных потрясений. Если реформы проводятся постепенно, эволюционным путем, тогда они проходят менее болезненно.
Ни одна революция не привела ни к чему хорошему. Так же, как отрицание нравственных норм. Есть десять заповедей, и лучшего человечество еще не придумало. Возьмите моральный кодекс строителя коммунизма, принятый на XXI съезде КПСС. Там перечислены все десять заповедей, только другими словами. Вместо “Не укради” написано: “Беречь и преумножать социалистическую собственность”. Вместо “Не убий!” говорится про дружбу. Это общепризнанные человеческие правила, которые задают формат поведения человека.
Я — человек неверующий, атеист по убеждению, но придерживаюсь общечеловеческих ценностей. Стараюсь уважительно относиться к людям, независимо от того, какие должности они занимают. Более того, если человек рабочий, создает что-то полезное своим трудом, я более внимательно, бережно отношусь к нему. Чтобы ненароком не принизить его достоинство, не подчеркнуть, что я начальник, а он ниже меня по положению.
Этому научили родители и жизнь, лучшие годы которой, безусловно, связаны с  комсомолом .

Алла ГОРЕЛОВАМатериал из архива: №194 (4697)
29.10.2008