| ПЬЕСЫ, СПЕКТАКЛИ, РОЛИ имени Ленинского комсомола (1948 год)
ПЬЕСЫ, СПЕКТАКЛИ, РОЛИ ИМЕНИ ЛЕНИНСКОГО КОМСОМОЛА (1948 ГОД)
ПЬЕСЫ, СПЕКТАКЛИ, РОЛИ в театре Имени Ленинского комсомола. Статья писаласт 70 лет назад ...
Ю. ГОЛОВАШЕНКО
1.
 Тридцатилетие Ленинского союза молодежи бросает свой свет на путь театров имени Ленинского комсомола (Прим.: Театры имени Ленинского комсомола существуют, кроме Москвы и Ленинграда, в различных городах РСФСР, в Белоруссии, на Украине и т. д.). Созданные в различных местах нашей страны, эти театры свое "искусство посвящаются нашей героической молодежи. Их творческие искания и едины и своеобразны.
Путь Московского театра им. Ленинского комсомола был противоречив и сложен. В 1927 году в Москве по инициативе МК ВЛКСМ был создан Центральный театр рабочей молодежи, коллектив которого, отобранный из участников заводской самодеятельности, работал вначале «без отрыва от производства».
В работе ТРАМ сказались ошибки Пролеткульта, искажавшего и упрощавшего задачу создания советской — социалистической культуры, отрицая всякое наследство прошлого. Это было прямым искажением мыслей и указаний Ленина, говорившего, что «пролетарская культура не является выскочившей неизвестно откуда, не является выдумкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской культуре». Ленин говорил, что «пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества». И после постановления ЦК БКО(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» ТРАМ начал пересмотр своих старых ошибочных позиций.
Театру в этом пересмотре, в этом обновлении своей работы должна была помочь группа режиссеров-мхатовцев. Художественным его руководителем' вскоре был назначен И. Судаков. Мастерство молодых актеров обогащалось систематической учебой, театр начал работать и над классикой, все более глубоко и тщательно продумывая свои новые постановки. Поставленный в 1937 году И. Судаковым спектакль «Как закалялась сталь» свидетельствовал о значительном идейно-художественном росте молодого коллектива ТРАМ'а. (Павла Корчагина в этом спектакле играл совсем молодой актер П. Шпрингфельд, создавший живой портрет героя, широко известного по роману Н. Островского и горячо любимого всею советской молодежью; но успех спектакля по преимуществу определялся обаянием молодости его исполнителей, а не зрелостью сценической культуры театра.
Затем произошло еще несколько «слияний»: в театр влилась группа актеров из московской студии, работавшей под руководством Р. Симонова, в труппу были приглашены талантливые актеры различных школ, и наконец в 1938 году театр возглавил И. Берсенев, вместе с которым в коллектив пришли такие крупные артисты, как С. Бирман и С. Гиацинтова. Тогда же театру было присвоено имя Ленинского комсомола.
Короткая справка о предистории Московского театра им. Ленинского комсомола говорит о том, как трудно было И. Берсеневу создать единый ансамбль из актеров различных поколений и художественных школ. Достаточно напомнить о стиле студии Р. Симонова, где актерам прививалось ироническое отношение к образу, или о давно сложившемся мастерстве ближайших к И. Берсеневу актеров.
Быть может, и сейчас эта неоднородность состава коллектива театра дает себя знать, если не в его артистическом стиле, то в его репертуаре, разнообразие которого нельзя объяснить только одним стремлением театра познакомить своего зрителя с различнейшими произведениями мировой драматургии.
 Среди лучших спектаклей театра — и страстный, обличающий мораль и право царской России «Живой труп» Льва Толстого, и суровые горьковские пьесы — «Зыковы», «Васса Железнова»; «Месяц в деревне» Тургенева, и «Валенсианская вдова» Лопе де Вега, «Наш общий друг» Диккенса, «Сирано де Бержерак» Ростана и «Нора» Ибсена. Театр знакомил молодого комсомольского зрителя с произведениями русской классики и драматургией различных стран и народов.
Сцена театра прежде всего всегда была открыта для молодых советских драматургов. «Комсомольская» тема, тема советской молодежи, неизменно сохранялась в его репертуаре.
Лучшим спектаклем о нашем молодом современнике был «Парень из нашего города» Константина Симонова, показанный в 1941 году, незадолго до начала Великой Отечественной войны. Дружба театра с Симоновым началась еще раньше (театр в свое время поставил первую пьесу Симонова — «Историю одной любви»); она возникла естественно для театра, носящего имя комсомола; драматургия Константина Симонова — это драматургия нашего молодого поколения; ее герой — сверстник автора, тогда совсем молодого человека, пришедшего в театр вскоре после окончания Литературного института, сверстник зрителей театра — комсомольцев.
Проста и обычна биография Сергея Луконина — главного героя пьесы «Парень из нашего города». Учится и растет озорной мальчик Сережа, упрямый, живой, настойчивый, и эти черты характера сохраняет командир Луконин. Среди его качеств есть одно главенствующее: осознание общественного значения избранного для себя «дела жизни». Луконин всегда ощущает, какое большое счастье для каждого сына Родины — быть нужным. Именно поэтому он видит в малых, повседневных, в житейских делах большой и глубокий, истинный их смысл — «Мы часто забываем, какое это счастье каждый день знать, что ты нужен стране, ездить по ее командировкам, предъявлять ее мандаты». Так думает Сергей. Командировки для Сергея — это «командировки родины»; за печатями мандатов, за содержанием каждого отдельного поручения он ощущает волю и направляющую руку страны.
Именно поэтому главным в образе и сделалась готовность Сергея Луконина всегда, в любой момент встать по призыву Родины. Это и придавало пьесе особую общественную значительность, это и сделало ее в дни Великой Отечественной войны самой репертуарной, во много раз более репертуарной, нежели большинство пьес, специально посвященных темам Великой Отечественной войны.
«Когда на параде знамена проносят, красные, обожженные, пулями простреленные, у меня слезы к горлу подступают. Мне тогда кажется, что за этим знаменем можно всю землю пройти и нигде не остановиться». Так говорит Луконин — юноша. И кажется, что именно эти его слова вдохновили участников спектакля, поставленного И. Берсеневым, и исполнителя роли Сергея — артиста Вл. Соловьева.
Так театр в содружестве с совсем молодым тогда начинающим драматургом создал прекрасный образ нашего молодого современника накануне Великой Отечественной войны. Но тем более обидно, что в дальнейшем мимо театра прошли такие произведения о молодежи, как «Молодая гвардия» А. Фадеева, как пьеса М. Алигер, посвященная Зое Космодемьянской. На сентябрьской афише театра в 1948 году, т. е. совсем накануне юбилея комсомола, помимо упомянутого «Парня из нашего города», стоит только одна пьеса о комсомоле — «Юность отцов».
«Юность отцов» написана Б. Горбатовым на тему о становлении героического характера комсомольца в годы гражданской войны. Предпосылая пьесе пролог и завершая ее эпилогом, автор связывает борьбу героического комсомола в период его рождения с той готовностью к подвигам, которая была типична для комсомола в дни Великой Отечественной войны. Юность отцов, отцов нынешних наших комсомольцев, должна была возникнуть в спектакле, как пример беззаветной храбрости и преданности делу коммунизма.
Лучшей в пьесе является роль молодой девушки-гимназистки, Наташи Логиновой, порывающей с мелкобуржуазным бытом интеллигентной семьи, вступающей в комсомол и отдающей жизнь за Родину. Артистка Е. Фадеева, играющая роль Наташи, передает становление характера своей героини, переходя от юношеской горячности к строгости и сдержанности уже взрослого, зрелого человека, умудренного опытом борьбы под руководством комсомола н партии. Та сосредоточенность, которая появляется в глазах Наташи — Фадеевой, та четкость, острота ее реакций, которые характеризуют ее поведение в последнем акте спектакля, типичны для человека, убежденного в непреложности своего пути — революционного пути советского молодого человека. Однако большинство характеров спектакля поверхностно. Завершаемая эпизодом съезда комсомола, на котором В. И. Ленин произносит свою историческую речь о задачах комсомола, пьеса в этом эпизоде совершенно неожиданно в остро юмористических тонах изображает дискуссии в комсомольской среде первых лет советской власти. Зритель уходит из театра, не унося цельного впечатления от спектакля (постановка Н. Паркалаб) и вспоминая давние лучшие работы театра, посвященные молодежи («Как закалялась сталь» и «Парень из нашего города»).
Ценность отдельных спектаклей театра, таких, как «Живой труп» с И. Берсеневым в роли Федора Протасова, как «Васса Железнова» с С. Бирман в роли Вассы, как «Месяц в деревне» с С. Гиацинтовой в роли Натальи Петровны, интерес к таким произведениям, как «Русский вопрос» Симонова, пьесе остро политического характера, раскрывающей о современной Америке, систематическая и «непрерывная работа театра над современной советской драматургией («За тех, кто в море!», «Под каштанами Праги» и многие другие советские пьесы о современности поставлены театром одним из первых, а зачастую и первым), — все это не может возместить значительного пробела в репертуаре театра — отсутствия в нем новых произведений о советской молодежи.
2.
Ленинградский театр им. Ленинского комсомола — один из первых созданных после революции молодежных советских театров: его коллектив составлен из соединенных в 1937 году Красного театра, организованного в Ленинграде в 1926 году, и Ленинградского театра рабочей молодежи. Тогда же, в 1937 году, театру и было присвоено имя Ленинского союза молодежи.
Творческая линия театра, его репертуарная политика сейчас, в годы его зрелости, определились значительно яснее, чем направление и репертуар Московского театра. Ленинградцы избрали путь героико-романтического искусства. Кажется, что Ленинградский театр им. Ленинского комсомола в своем творчестве следует мысли о том, что если социалистическому реализму присуща революционная романтика, выражающая высокие идеалы советского народа и его устремленность в будущее, то прежде всего к революционной романтике должен стремиться театр, призванный воспитывать советскую молодежь. Как же театр понимает романтизм в искусстве?
В поисках героико-романтического репертуара театр обращается к различным источникам. Гастрольная афиша театра в дни его спектаклей в Москве летом этого года красноречиво говорила об исканиях театра. Тема верной и прекрасной любви Тристана и Изольды восходит к древней кельтской народной легенде. В пьесе советского драматурга А. Бруштейн эта лирико-поэтическая тема обогащена идеалами высокой рыцарской воинской дружбы, и, быть может, именно поэтому она привлекла театр. Страницы истории борьбы итальянского народа, восставшего во имя национальной независимости против иноземных насильников и католической церкви — их союзницы, воплощаемые в романе Э. Войнич «Овод», воссозданы театром на его сцене. И это кажется особенно закономерным сейчас, когда итальянский народ борется с внутренней реакцией и ее американскими хозяевами.
 Театр обращается к современной советской литературе. Он выбирает роман В. Каверина «Два капитана»: театру близки образы людей, отправляющихся на край земли для новых открытий во имя родной науки. Работая над пьесой о советском офицере, о его деятельности после окончания Великой Отечественной войны, театр стремится вместе с драматургами Е. Мин и А. Минчковским создать образ молодого человека, глядящего в будущее, подчинившего свою жизнь интересам Родины, партии, народа. Тяготение театра к мужественной, целеустремленной, деятельной романтике — последовательно. Театр создал свой сценический вариант романа «Молодая гвардия» (инсценировка художественного руководителя театра М. Чежегова), первый заговорил о пьесе М. Алигер «Сказка о правде». Но не все в замыслах театра, как они осуществлены на сцене, было верно.
«Самое дорогое у человека — жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее нужно, так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег дозор за подленькое и мелочное прошлое».
Эти пламенные строки Николая Островского прежде всего возникают перед зрителями спектакля «Молодая гвардия» в Ленинградском театре им. Ленинского комсомола (постановка М. Чежегова); написанные на щите и освещенные лучами прожекторов, они, являясь как бы эпиграфом к спектаклю, соединяют героические образы молодогвардейцев с жизнью и борьбой всего героического комсомола, напоминают о том, «как закалялась сталь», говорят о великих традициях Ленинского союза молодежи.
«Замучен тяжелой неволей, ты славною смертью почил». Уля Громова поет в тюрьме эту песню старых революционеров, любимую песню Ленина. Это — образная ассоциация, в данном случае музыкальный образ. И когда позже в спектакле зазвучит сильная и мужественная песня Красной Армии «По долинам и по взгорьям», две песни сливаясь в сознании, снова поведут мысль к аналогиям, указывая путь воспитания героя — путь нашего народа и его молодежи от первых боев гражданской войны к дням Великой Отечественной войны.
Так театр стремится подчеркнуть в «спектакле мысль о героических традициях борьбы и жизни русского передового молодого человека — а прежде всего мысль о том, что характер комсомольца формировался в годы гражданской войны и революции. Устремляя взгляд в историческое прошлое, театр обобщает героический путь комсомола.
Когда театр, стремясь воссоздать на своей сцене образ героической комсомолки Зои Космодемьянской, обратился к пьесе Маргариты Алигер, успех спектакля был обусловлен тем, что образ Зои Н. Родионова раскрыла, как характер героико-поэтический, в котором сконцентрированы лучшие черты советской девушки-комсомолки. Образ Зои у Родионов ой был насыщен тем «гордым, радостным пафосом», о котором писал Горький; говоря о социалистическом реализме. Можно говорить о романтичности образа Зои у Родионовой, понимая романтизм опять-таки по Горькому.
Но вот другие сценические произведения театра. Они заставляют задуматься и спорить.
Начинается спектакль «Тристан и Изольда» — и король Марк (артист А. Дубенский) убежденно и страстно говорит о том, как предан ему верный Тристан. Высокая тема доверия возникает в спектакле; и когда позже, полюбив невесту Марка Изольду, Тристан невольно изменяет дружбе, не ревность ослепляет Марка — Дубенского; мы понимаем, что без веры в человека Марк жить не может. Тристан (артист Г. Хованов) вдвоем с Изольдой в радостном весеннем лесу; но глубокая грусть звучит в голосе Тристана, когда он говорит о том, что теперь Марк не доверит ему бой с врагом. И мы понимаем, что одно личное счастье, счастье любви, не может удовлетворить Тристана, ибо настоящий человек всегда стремится к большим жизненным целям. Однако эти глубокие мысли, обогащающие старую романтическую идею единой и всепоглощающей любви, тонут в холодной пышности спектакля, поставленного режиссером Е. Гаккелем в приемах декламационного «классического романтизма», приемах, отживших, убирающих живые чувства. Традиционность старой романтической формы омертвила спектакль, обеднила его идею.
В спектакле «Овод» (инсценировка и постановка Е. Альтуса) театру не удалось ни в событиях пьесы, ни в исполнении роли Артура (артист Д. Волосов) показать связь героя с народом. Артур (Овод) в спектакле представляется почти одиночкой. Не преодолена идейная ограниченность романа Э. Войнич, сказывающаяся в «романтической» обособленности героя. И быть может прежде всего именно благодаря оторванности героя от народа образ Овода у Д. Волосова был лишен подлинной одухотворенности, в нем преобладают черты неврастеничности и сарказма.
«Дорогие читатели! Задумывались ли вы над тем, куда шли мои капитаны? Вглядывались ли в следы их саней на ослепительно-белом снегу? Это — рельсовый путь науки, которая смотрит вперед. Помните же, что нет ничего прекраснее, чем этот тяжелый путь! Помните, что самые могущественные силы души это — терпение, мужество и любовь к своей стране и к своему делу».
Эти строки В. Каверина, строки «от автора», написанные на титульном листе романа, открывают книгу «Два капитана», как посвящение, как пролог. Первый из двух капитанов — Иван Львович Татаринов, «совершивший одно из самых отважных путешествий и погибший на обратном пути с открытой им Северной земли в июне 1916 года». Второй — летчик Александр (Саня) Григорьев, воспитанник сталинской авиации, отважный сын Страны Советов, смело встречающий «новые испытания, новый труд, новые мечты» — и в годы Великой Отечественной войны, в рядах армии, в боях с врагом не забывающий о великом деле родной науки.
«Бороться и искать, найти и не сбиваться» — вот лозунг двух капитанов. Но если первый из них пал в борьбе неравной, как одиночка, поддерживаемый горсточкой энтузиастов, чье дело и чья судьба были загублены равнодушием царской России, то второй борется вместе с народом, выполняя волю посылающей его Родины, и преодолевает все преграды, встающие на его пути.
Саня Григорьев в романе назван «одним из тех людей, с которыми тесно связана история освоения Арктики большевиками». Саня Григорьев в романе — человек огромных интересов, огромной требовательности к себе. Биография Сани — это жизнь молодого человека советского поколения, передового участника борьбы за социализм.
Его девизом в четырнадцать лет стали слова Нансена об Амундсене: «Вперед», — называется его корабль. «Вперед», говорит он и действительно стремится вперед». Сделавшись пилотом, он страдает от однообразия работы «воздушного извозчика» на трассах «Иркутск — Владивосток» и «Москва—Симферополь». Он стремится на Север, где хочет продолжать «великое дело», а одновременно узнать тайную причину гибели каштана Татаринова. Он оправдал высокое звание члена партии, и еще в 1984 году получает «благодарность от Ненецкого национального округа за отважные полеты в трудных полярных условиях». В 1937 году он пишет домой «письма с московским штемпелем»; а в это время «где-то за тысячу километров, в горах Гвадаррамы, идут бои»; «истыканная флажками «карта» висит над ночным столиком его жены — и «Испания, далекая и таинственная Испания, Испания Хосе Диаса и Долорес Ибаррури», становится близка советской «русской женщине, как улица, на которой она «провела свое детство». «Непременно увидимся, но не скоро», пишет он в первый же год Великой Отечественной войны из полка особого назначения. Он бережет и всегда носит с собою фотографию «Ч» (очевидно, Чкалова) с надписью: «Если быть, так быть лучшим». «А вот ты не стал Ляпидевским». «И Каманиным, брат, тоже!» Эти мысли приходят к нему после того, как, раненный в боях, он думает, что больше не сможет летать. Так требовательность к себе и жажда быть полезным Родине, «быть лучшим», наполняет его мысли всегда — во все часы жизни. «Держишься, Саня? — Конечно, держимся! — Дотянем, Саня? — Конечно, дотянем!» — Вот его ответы штурману разбитого самолета после того, как далеко на Севере, «на большой морской дороге» ему удалось потопить фашистский немецкий рейдер. И действительно, разбитый самолет почти чудом выведен им к берегу...
Как мог такой характер молодого человека нашей эпохи не привлечь к себе внимания Театра им. Ленинского комсомола? Верно оценив мужественную и целеустремленную романтику образа Сани Григорьева, театр создал инсценировку романа «Два капитана» и показал ее своему зрителю. Но в инсценировке (авторы В. Каверин и 3. Юдкевич), а вслед за нею и в спектакле (постановка М. Чежегава) образ Сани был обеднен.
Саня Григорьев в пьесе и на сцене впервые предстает перед зрителями почти мальчиком. В его смелом и деятельном характере легко ощутимы задатки человека одаренного и энергического. Но когда Саня становится взрослым, делается капитаном морской авиации, авторам пьесы не удается раскрыть в его образе духовное богатство передового человека нашей страны, мечтателя и деятеля; думается, что это произошло оттого, что в стремлении следовать законам драмы, в погоне за узко понятым «единством действия» авторы отсекли те линии романа, где характер Сани раскрывается наиболее полно. Фанатически одержимый стремлением установить виновников гибели капитана Татаринова, Саня в инсценировке и спектакле утверждает, что цель его жизни не ограничена этим трудным расследованием; так авторы подчеркнули, что масштаб жизненных интересов Сани не замкнут одной задачей. Однако это лишь декларация героя; по существу же вся деятельность Сани в спектакле ограничена именно расследованием судьбы капитана Татаринова, с чем связаны и перипетии его любви к дочери Татаринова, Кате. И несмотря на обаяние артистического исполнения роли Сани артистом Г. Самойловым, в образе героя-современника, борца, искателя и испытателя, остались нераскрытыми ни вся его общественная целеустремленность, ни все его душевное богатство. А благодаря этому романтический характер героя приобрел некую этическую отвлеченность, вопреки нашему пониманию романтики с ее реалистической обоснованностью и четкостью идейной программы.
Сюжет пьесы «Мирное утро», поставленной в Ленинградском театре им. Ленинского комсомола режиссером М. Королевым, чрезвычайно прост и несложен. В небольшом городке на Дальнем Востоке останавливается понтонный батальон. Его встречает мир и тишина, но герой пьесы, комбат Дмитрий Мартынов, далек от успокоенности. За несложными поступками Мартынова артист А. Дубенский обнаруживает героическую напряженность нашего современника, ту высокую убежденность советского молодого человека, которые каждое из «малых дел» советского героя раскрывают, как звено дела великого. Всем поведением Мартынова-Дубенского движет высокая идея служения Родине; она ярче всего обнаруживается в сцене, когда Мартынов напоминает своему товарищу о велики матери-партии, взрастившей их.
Чепурной, друг Мартынова, жалуется на то, что в тиши и покое маленького городка, занятый только военным обучением, он ощущает себя как бы со связанными крыльями.
Чувство свободы, понимаемой, как осознанная необходимость, чувство ответственности, окрыленное высокой сознательностью и опирающееся на железную волю, делают Мартынова зорким, и твердым, и заставляют зрителей верить в его будущее. И если авторов «Мирного утра» можно справедливо упрекнуть в упрощенности изображения жизни, в чрезмерной загруженности пьесы мелкими деталями бытоизображания, то артист как бы раздвигает рамки пьесы — и в ее простоте обнаруживает героику непрекращающегося движения людей вперед. И все же в спектакле «Мирное утро» больше частностей, чем обобщений.
Ленинградский театр им. Ленинского комсомола, обладающий талантливым коллективом, избрал трудный путь. В поисках подлинной героико-революционной романтики театр должен обратиться прежде всего к жизни — только в этом залог его дальнейшего роста. Неслучайно, что наибольшего успеха театр достиг, воплощая та своей сцене образы наших героических современников. И чем больше на сцене театра будет образов, почерпнутых из нашей действительности, тем легче ему будет сбросить груз традиционности, груз старого понимания романтического героя и романтического стиля. Советская действительность диктует нашему искусству образы прекрасных героических людей. Советский театр, как и драматургия, еще далеко не всегда умеет воплощать эти образы со всею силою мысли, со всею силой чувства. Но мы вправе ожидать и требовать от Ленинградского театра им. Ленинского комсомола именно таких образов людей нашей эпохи, именно так воссоздаваемой истории нашего молодого современника.
3.
 Советской молодежи принадлежит будущее. На восьмом съезде комсомола в 1928 году товарищ Сталин в своей речи назвал науку крепостью. «Эту крепость должна взять молодежь, если она хочет быть строителем новой жизни, если она хочет стать действительной сменой старой гвардии», — сказал товарищ Сталин. В этих славах сформулирована задача советской молодежи. Чем для выполнения этой задачи может быть полезен театр — и первую очередь театр, чье творчество посвящено молодому поколению? Советская молодежь должна глубоко освоить «все лучшее, жизнеполезное, что придумано отцами, начато ими, что исторически, идеологически неизбежно истекает из их сурового, революционного опыта». Так говорил Горький — именно для того, чтобы помочь в этом молодежи, задумал выпуск серии романов на тему об истории молодого человека XIX века. «А не писать ли вам «Историю молодого человека?» — опрашивал Горький писателя А. Виноградова в своем письме от 1 сентября 1930 года. Мысли Горького об образе молодого человека, как его запечатлела литература прошлого века, мысли, высказанные им позже в его «публицистических статьях», необычайно интересны. «...Художественная литература не обратила должного внимания на бури классовых драм, на проблемы социального бытия», писал Горький о литературе XIX века. Горький обращает внимание на то, что романистов не привлекли «столь яркие фигуры, как, например, граф Мирабо или Дантон, Роберт Оуэн, Сен-Симон или Гракх Бабеф, как знаменитый революционер в области науки — химик Лавуазье или не менее знаменитый физик Фарадей, выходец из рабочего класса, как Михаил Ломоносов и другие люди этого ряда, — люди, которые фактом бытия и творчества своего говорили о том, какие могучие силы скрыты в темной массе трудового народа. Так Горький по существу начертал первоначальный план все еще невыполненной и желанной для него — и для нас — «истории молодого человека», передового деятеля своего времени, в первую очередь — молодого человека из «трудового народа», нового общественного героя.
«Литература XIX века не заметила... решительного перемещения фигур, не остановила своего внимания на выходцах из массы». «...Литераторы, как будто заболев социальной глухотой, ...не услышали гимна герою, гимна, который должен был воспитать героев».
Эта последняя мысль Горького необычайно значительна. Гимн герою, гимн, который должен воспитать героев! Горький требовал, чтобы наши художники слова запечатлели подвиги рабочего класса в нашей стране, подвиги, превышающие подвиг богоборца Прометея. «В наше время можно не вспоминать о Фарадеях и Ломоносовых, как счастливых исключениях, — пролетариат Союза Советов эти исключения делает обычаями». Но разве среди этих подвигов, сделавшихся обычными, мало подвигов нашей молодежи — и в первую очередь героического комсомола?
«С глубокой скорбью отмечаю геройскую смерть товарища Руднева на славном посту воина с контрреволюцией. Вечная память беззаветному воину коммунизма. Месть беспощадным царским генералам и их прихвостням — есаулам!
Член Военно-peволюционного совета республики
Народный комиссар
Сталин».
Этот документ относится ко времени героической обороны Царицына и датирован 19 октября 1918 года. Сталинские пламенные строки говорят о подвиге молодого героя эпопеи Царицына. Быть может, Руднев — один из тех, кто откликнулся на «призыв царицынского союза рабочей молодежи», опубликованный 14 августа 1918 года, призыв вооружиться и «отстаивать с оружием свободу, добытую нашими отцами и братьями». Это один из примеров героизма советской молодежи, отмеченного великим вождем. Так начинал свой путь комсомол.
Передо мною различные документы и документальная литература, говорящие о тридцатилетии комсомоле. Насколько более богаты они фактами и образами, нежели наша драматургия и театр. «Орден трудовой славы» — так назвало издательство «Молодая гвардия» брошюру, рассказывающую о том, за что комсомол был награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Сколько дел я прекрасных человеческих характеров таится за страницами короткой брошюры! «Комсомольск» — имя города, созданного прежде всего нашей молодежью. Запечатлены ли достойно герои этого города в драматургии и театре? Где в драме и театре галлерея образов девушек, соответствующих вашим молодым современницам по силе духа? Мы читаем о Паше Ангелиной, о Полине Шило, бетонщице, работавшей на восстановлении плотин Днепрогэса, о Надежде Кошик, звеньевой украинского колхоза. Я называю имена реальных людей, я обращаюсь к действительности, — но это не означает, что от театров ожидаешь обязательно «исторических портретов», «документального» искусства. От театра ожидаешь образов, верных истории. — Комсомол награжден Орденом Ленина за заслуги в период Великой Отечественной войны. Вспоминаются строки из статьи М. И. Калинина, предпосланной сборнику «Комсомол в боях за Родину»; Калинин писал, что этот сборник скромен, как скромны памятники героям, погибшим в боях, поставленные у могил товарищами бойцами. Калинин продолжал говоря, что «народ сбережет эти памятники», что «они будут овеяны его любовью, как память о своих богатырях», — и Калинин выражал уверенность в том, что жизнь и подвиги героев-комсомольцев будут запечатлены в творениях искусства, в частности в творчестве драматургов. Не должен ли это быть, говоря снова словами Горького, гимн героям, гимн, который должен героев воспитать? И не в образах ли героических и одновременно простых ваших людей — ключ к подлинно "романтическому современному искусству?
Наша драматургия и театр всё еще перед комсомолом в долгу. Образ советского молодого человека на советской сцене раскрыт недостаточно полно. Недостаточно раскрыт он и на сценах театров, посвятивших свое искусство молодежи. Быть может, театрам следует подхватить, как эстафету, мысль Горького о создании истории передового молодого человека. И пусть задуманный Московским театром им Ленинского комсомола спектакль о юных годах Ленина явится прологом нового этапа развития театров, носящих имя Ленинского союза молодежи.
См. сохраненная : http://www.l-teatr.ru/Lenkom-articles/id16/
https://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fwww.lenkom-bilet.su%2FLenkom-articles%2Fid16%2F&tld=ru&lang=ru&la=1538539520&tm=1539002471&text=ТЮЗы%20где%20идут%20комсомольские%20пьесы&l10n=ru&mime=html&sign=a84f23c6674ee132c8d8d3a585165f20&keyno=0 |
