В конце апкеля  2021 г.  воспмианнкм , ветераны комсомола    отмечают юбилей — исполняется 100 лет со дня   образованя комсомола  Хабаровского края.... По случаю солидной и значимой даты для всех тех, кто родом из СССР по инициативе Совета ветеранов комсомола Хабаровского края вышла книга «Хабаровский комсомол. Время. События. Люди» (2018г) . Об этом  писала  «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

«Не расстанусь с комсомолом — буду вечно молодым», напоминает «Тихоокеанская звезда». Думается, слова этой старой песни как нельзя лучше отражают дух эпохи, связь времен и поколений, а также судьбу каждого из тех, кто был комсомольцем и остается им. Потому что идеалы комсомола — это навечно, на всю жизнь. Именно так считают и герои выпущенной книги — комсомольцы разных годов. «Сквозь огонь мы пройдем, если нужно, открывать молодые пути» — эти строчки песни из кинофильма «Добровольцы» словно про них.
Редакция «Тихоокеанской звезды» попросила автора книги Михаила Карпача и самих героев рассказать о наиболее интересных ее фрагментах.

Ты помнишь, как всё начиналось…

Проходивший с 29 октября по 4 ноября 1918 года в Москве Всероссийский съезд союзов рабочей и крестьянской молодежи провозгласил создание Российского коммунистического союза молодежи (РКСМ). Страна была объята пламенем Гражданской войны. Но если в европейской части с белогвардейцами и интервентами к весне 1920 года в основном было покончено, то в Хабаровске, Николаевске, других городах Дальнего Востока японские войска атаковали жилые кварталы и транспортные объекты, арестовывали активных борцов за советскую власть.

«В эту пору уже создавалась Дальневосточная республика (ДВР) — формально независимое от Советской России буферное государство на востоке страны, — отмечено в книге Александра Смолякова «Под алым стягом революции». — Для руководства партийной работой и строительством буферного государства в марте 1920 года было образовано Дальбюро ЦК РКП(б)».
В июне того же года ЦК РКСМ утвердил Дальневосточное бюро ЦК РКСМ. Не забыты имена первых хабаровских комсомольцев, создававших ячейки в условиях подполья. Это Сергей Пчелкин, Александр Маловечкин, Николай Ганжа, Доминика Бакун, Борис Зверев, Павел Гладких, сестры Александра и Мария Бочкаревы.
«Особенно большую работу по созданию комсомольских ячеек в Приамурье
проводил Павел Постышев, бывший тогда военным комиссаром Амурской дивизии. Он любил молодежь, часто встречался с комсомольскими активистами, подолгу беседовал с ними, помогал советами. Комсомольские вожаки приходили от него окрыленные и вооруженные конкретными планами действий», — свидетельствует упомянутая книга Смолякова. Съезд революционной молодежи, проходивший в Хабаровске в апреле 1921 года, постановил: влиться в единую организацию молодежи — РКСМ.

К мирной жизни

Открывавший съезд член Приамурского облбюро РКСМ Петр Милославский был делегатом III Всероссийского съезда комсомола, на котором выступал В.И. Ленин.
«Владимир Ильич появился на сцене совсем неожиданно. Все увидели невысокого улыбающегося человека, одетого в темное пальто с черным бархатным воротником. Хорошо я тогда разглядел простую и добрую улыбку Ильича, — вспоминал потом Маловичкин. — В одной из записок делегат спрашивал Ленина: «Почему в деревне нет колесной мази?». Эту записку Владимир Ильич прочел с особой выразительностью. В зале засмеялись. Но Ленин заявил, что в записке нет ничего смешного и что вопрос этот имеет прямое отношение к его докладу. Вождь сказал, что коммунист — это человек, который не должен устраняться от вопросов о колесной мази, о гвоздях, о керосине. Коммунист должен отвечать на такие вопросы и должен заботиться о том, чтобы колесная мазь у крестьян была. Интересы коммуниста не могут быть отделены от насущных нужд трудящихся».
После первого съезда революционной молодежи Приамурья, принявшего решение о вхождении в РКСМ, комсомольские ячейки появились не только в Хабаровске и Николаевске, но и в селах: Матвеевка, Елабуга, Могилевка, Георгиевка. Членом Приамурского обкома РКСМ на съезде была избрана Евдокия Лапекина, секретарь комсомольской ячейки хабаровского завода «Арсенал» (позже завод «Дальдизель»).
«Отец мой работал в хабаровском окружном «Арсенале». Мне он во что бы то ни стало решил дать образование. И вот я каждый день бегаю от «Арсенала» в город на уроки, — рассказывала позже Евдокия Николаевна.

Трудовая коммуна

Людмила Цымбал, учащаяся педагогического техникума, открытого в Хабаровске в 1923 году в здании из красного кирпича (ныне бизнес-центр «Пушкинский» на главной площади Хабаровска), была избрана в совет трудовой коммуны.
«Вначале в коммуну вступило 120 студентов. В скором времени их приняли в комсомол, — рассказывала Людмила Цымбал. — В украшенном зале при сборе всех студентов выстроились на сцене коммунары. Зачитывались заявления, в которых будущие комсомольцы-учителя обещали самоотверженно учиться и работать во имя советской власти».
За техникумом простиралось мелколесье (территория теперешнего парка «Динамо»). Там в 1913 году хабаровские купцы устраивали выставку, посвященную 300-летию Дома Романовых. Сохранившиеся строения коммунары приспособили для содержания птицы, коров, лошадей. Для их прокорма сеяли гречиху, ячмень, овес. Выращивали овощи и картофель, которые шли в столовую техникума.
«Была у нас и своя пасека, — не скрывала гордости Зинаида Седова, выпускница техникума 1925 года. — Во главе каждого направления нашего маленького хозяйства стоял комсомолец-студент. Он отчитывался за свою работу на бюро и на совете коммуны. Мы проводили посевную, ухаживали за урожаем, охраняли поле и огород, готовили сено для скота».
«Ведь что такое наша коммунарская дружба? — не без иронии размышлял много лет спустя Федор Лысун. — Это одни выходные брюки на 4-5 человек. А толстовка Коли Ткачика? Какую службу она сослужила! В ней ходили статистами в театр, в ней фотографировались, присутствовали на торжественных заседаниях».
«Коммуна отличалась высоким моральным состоянием: не было ссор, перебранок, никто не пил, не хулиганил, — уже без юмора констатировала Седова. — Под руководством преподавателя Степана Павловича Кавузе мы ставили спектакли, оперы, у нас был свой духовой оркестр».
После окончания педагогического техникума Зинаида Седова учительствовала в селе Среднетамбовском. Позже в Хабаровске работала в горкоме ВЛКСМ.

Оповещение по цепочке

Мирная жизнь была полна тревог. За Амуром — Китай, куда бежало белое воинство, отступая за границы РСФСР. Не прекращались провокации на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), которая связала Приморье и Забайкалье еще в царское время.
КВЖД изначально эксплуатировали подданные России, обе революции, как и Гражданская война, не изменили национальный состав персонала железной дороги. Нестабильность политической обстановки в Китае стала козырем для бывших белогвардейцев, ступивших на путь бандитизма. Они нападали на поезда, убивали советских граждан. Эти преступления не получали отпора от китайских властей. Не случайно в газетах конца 20-х годов получает распространение термин «белокитайцы».
Для работы на КВЖД направлялись коммунисты и комсомольцы. Они не шли на сотрудничество с белобандитами, за ними охотились китайские спецслужбы. На КВЖД был направлен Илья Осьмаков. Коренной хабаровчанин, выходец из семьи рабочего-арсенальца, он с четырнадцати лет на производстве вместе с отцом. В 1922 году вступил в комсомол. Членом РКП(б) стал в 1924 году по ленинскому призыву, когда массовый прием в партию рабочих от станка был призван восполнить утрату вождя.
Осьмаков работал секретарем Некрасовского уездного и Хабаровского окружного комитетов комсомола. Его схватили, как только он появился в Харбине, где размещалось управление КВЖД. Скорей всего, без предательства не обошлось. Осьмаков был жестоко избит в китайской тюрьме, отказавшись от каких-либо переговоров с человеком, который говорил по-русски, а затем скончался.
Конфликт на КВЖД был урегулирован, хотя без боевых действий не обошлось. На митинге, который состоялся в Хабаровске, комсомольцы предложили В.К. Блюхеру, командующему Особой Дальневосточной армией (предшественница Дальневосточного военного округа. — Прим. ред.), включить в ее состав комсомольский батальон численностью 630 парней и отряд Красного Креста из 275 девчат. Командарм отказал, но поддержал предложение о проведении совместных учений.
«Вечером, как обычно, в комсомольском саду молодежь отдыхала, сад опустел поздно. И вдруг в два часа ночи — тревога, — вспоминал спустя десятилетия секретарь Хабаровского горкома комсомола Николай Рогаль, ставший писателем. — Система оповещения — по цепочке. Кроме того, на «Дальсельмаше» (бывший «Арсенал». — Прим. авт. ) и в мастерских речников устанавливались ночные комсомольские дежурства. Поэтому через 30-40 минут выстроились почти все бойцы батальона. Командиры отделений пересчитали людей, выдали оружие. У пристани уже качалось десять военных кораблей — канонерские лодки и мониторы. Погрузились…»
Краевая конференция ВКП(б), состоявшаяся в 1929 году, нацелила комсомольцев и молодежь на активное участие в индустриализации и оборонной работе.

Они строили город Юности

9 мая 1932 года, едва Нижний Амур освободился ото льда, пароход «Колумб» доставил первых комсомольцев к месту строительства будущего промышленного центра Дальнего Востока. На пологий берег по трапу спускались представители комсомольских организаций Украины и Северного Кавказа, Подмосковья и Нижнего Новгорода.
Они размещались в банях и амбарах села Пермского, основанного в середине XIX века, ставили палатки, рыли землянки. Через полгода на 1-й партийной конференции строительства комитет комсомола докладывал о создании 107 ударных бригад, из которых 32 выполнили производственное задание свыше 150 процентов. Назывались бригады Сидоренко, Зозули, Медведовского, Хрулева, Андрианова, Калинина.
Впрочем, были и другие примеры, а потому 12 уставным ячейкам и 23 звеньям приходилось «вести борьбу с нытиками, маловерами и дезертирами, испугавшимися трудностей, давая отпор классово чуждым настроениям».
Работа закипела не только в Пермском, где поднимутся корпуса судостроительного завода, но и в Дземгах — нанайском селении. Там начнется возведение авиационного завода.
«Мы не могли позволить себе выходных, — вспоминал Павел Сафонов, приехавший по комсомольской путевке из Ленинградской области. — Но были счастливые минуты отдохновения, с гитарой, у костра, когда воображение уносило нас за тысячи километров и лет, и трудно сказать, прошлое ли грезилось нам в те минуты… или будущее. И снова заготовка леса, строительство бараков, осушение болот, подготовка площадки под корпуса завода».
Когда авиационный завод был пущен, Сафонов работал токарем, мастером, начальником цеха. Участвовал в работе Х съезда ВЛКСМ, который проходил в апреле 1936 года. Позже трудился на дипломатическом поприще. Его воспоминания о комсомольске и в год 100-летия ВЛКСМ обжигают правдой.
«Вскоре нагрянули морозы, метели. Порой они заставляли сутками оставаться в бараках, подле жестяных «буржуек», — не скрывал Павел Федорович, мысленно возвращаясь в 1932 год. — Навалилась цинга. Распухали и кровоточили десны. Невозможно было жевать пищу. Кедровый отвар по 300 граммов перед каждой едой был единственным спасением. Головка чеснока, привезенного спекулянтами, стоила 300 рублей. Несколько бараков стали цинготными больницами, тело больного покрывалось темными пятнами, опухолями. Были и смертельные исходы.
Мне часто задают вопрос: что же позволяло выстоять? Первостроители не считали и не считают добровольцев какими-то исключительными людьми. Конечно, всеобщий пафос созидания, социалистическая новь, сообщения о все новых и новых успехах молодого государства усиливали наш энтузиазм. В конце первой пятилетки уже набирали мощь или вступали в завершающий период строительства первые гиганты советской индустрии: Днепрогэс, Сталинградский тракторный, Нижегородский автозавод. Строили много, быстро, но без надлежащей материально-технической базы — ее тоже надо было создавать. И первые героически трудные успехи вызывали гордость и подъем, энергию. Главной причиной наших побед, на мой взгляд, был не только общий политический фон в стране, но и чувство личной ответственности за состояние дел хоть на стройке, хоть во всем государстве. Мы, 20-летние парни, хорошо понимали, что все находится в наших руках, от нас зависит. Понимали, что являемся участниками принципиально нового строительства: ведь Комсомольск-на-Амуре был, по существу, первой чистой комсомольской стройкой».

Сидоренко и Маресьев

Ивану Сидоренко не суждено было написать мемуары. Он погиб в 1943 году под Сталинградом, когда ему было тридцать лет. Но сколько событий вместила короткая жизнь!..
Сын бедняка, помогавший партизанам в Гражданскую войну, он в четырнадцать лет вступает в комсомол. В 1931 году Сидоренко строит Харьковский тракторный, где устанавливает рекорд на бетонных работах. Потом трудится на Днепрогэсе, откуда по мобилизации ЦК ВЛКСМ отправляется на Дальний Восток.
В Комсомольске-на-Амуре Сидоренко получает известность как инициатор создания производственно-бытовых коммун. Возглавляемая им коммуна выходит в лидеры соревнования, а сам Иван отмечается именными часами крайкома ВЛКСМ. Его избирают секретарем комитета комсомола стройки. С 1937 года он на партийной, затем на хозяйственной работе. А ведь ему тогда не исполнилось и двадцати пяти!
В городе Юности впервые поднялся в небо легендарный летчик Великой Отечественной войны Алексей Маресьев. Это о нем Борис Полевой написал «Повесть о настоящем человеке». В 1934 году Алексей приехал по комсомольской путевке в строящийся город. Начинал на раскорчевке, а через год работал механиком. Записался в аэроклуб, у которого пусть не сразу, а все же появился самолет.
В 1937 году в числе первых воспитанников аэроклуба Маресьев был призван в Красную Армию. Через год службы на Сахалине он в школе военных летчиков. В марте 1942 года его самолет был подбит. Дотянувший до фронтовой полосы, но получивший увечья Маресьев восемнадцать суток ползет по заснеженной тайге на восток. В госпитале его ждет ампутация ног, однако он осваивает протезы, добивается отправки на фронт, возвращается в небо.
В 1943 году ему присваивается звание Героя Советского Союза. Комсомольск-на-Амуре и Маресьев на десятилетия становятся примерами для советской молодежи, которая не искала легких путей.

Тыл — фронту

В феврале 1932 года в Хабаровск прибыли рабочие из Николаева и Ленинграда на строительство завода в Осиповском затоне. В 1935 году заводу присваивается имя С.М. Кирова, и хабаровские судостроители приступают к выпуску тяжелых мониторов — броненосных артиллерийских кораблей.
С первых недель после нападения Германии на Советский Союз на фронт с завода ушли без малого тысяча мужчин. Их заменили жены и дети призванных. В срочном порядке был создан цех, в котором выпускали фугасные и зажигательные авиабомбы, морские мины.
Бомба весила восемь килограммов, заготовку для нее с трудом подносил к станку Костя Осипов, маленький, худой. При норме сорок боеголовок он обтачивал 170-180. Маше Остапенко не исполнилось пятнадцати лет, и, чтобы она могла работать на станке, под ноги ей подставляли ящик. Маша перекрывала норму в пять раз.
В музее Краснофлотского района Хабаровска можно увидеть «молнию» военной поры с сообщением заводской комиссии по сбору вещей для Красной Армии. «Товарищи рабочие и служащие, домохозяйки! Сбор вещей продолжается», — напоминает она и приводит фамилии заводчан, которые «лучшую свою одежду и теплые вещи передают с глубоким сознанием советских патриотов».
Там же, в музее, хранится приказ о поощрении передовиков — свидетельство поразительно трудных, но приближавших победу дней. Сборщик П. Черкасов получил отрез сукна на костюм, клепальщик И. Турыгин — ботинки, слесарь М. Хвостенко — поросенка на откорм, электросварщик И. Квасюк — обстановку, что надо понимать как набор мебели.
Суровое время закаляло характеры заводских комсомольцев. Николай Шуранов, мастер механического цеха, в послевоенные годы вырос до заместителя председателя крайисполкома. Николай Крылов, которого на заводе помнили главным механиком, возглавил Хабаровский горком КПСС. Карьера Федора Куликова, начинавшего мастером столярного цеха, продолжилась в столице: он был приглашен в аппарат ЦК КПСС. Старший мастер Виктор Александровский стал известным хабаровским писателем — работавшие с ним узнавали себя среди героев его книг.

Первенец дальневосточной лесохимии

Амурск начинался с зимника, по которому в начале марта 1958 года из поселка Эльбан к нанайскому селу Падали двинулась механизированная колонна. На берегу Падалинского озера застучали топоры: здесь сооружали бараки, в которых предстояло поселить сотни строителей, ожидаемых с началом навигации на Амуре.
Площадка для возведения первенца дальневосточной лесохимии была определена в 1938 году. «В 40 километрах вверх по течению реки Амур от города Комсомольска», — констатировалось в акте обследования. Осуществлению планов помешала война. К ним вернулись в 1955 году. В приказе министерства бумажной и деревообрабатывающей промышленности о составлении проектного задания и технической документации фигурировал Комсомольский целлюлозный завод.
19 июня 1958 года к дебаркадеру у разворачивающейся стройки пришвартовался пароход с комсомольцами Советской Гавани. Их распределили по палаткам и бригадам. Кроме плотницких и бетонных работ они занимались разгрузкой барж, прибывавших со стройматериалами. Порой в дождь и темень, после рабочего дня, но отказников не было.

«Мы не имели никакой связи с внешним миром, кроме радио, — вспоминал парторг стройки Н.А. Ференцев. — А знаешь, с какой проблемой на третий день после избрания я столкнулся? Срочно нужно было найти отдельную комнату для молодоженов Бортиковых (первая семья возникла!). У них со дня на день ожидался наследник, а жили они в палатке. И мы нашли выход. В углу будущего барака в срочном порядке отделали комнату. Первенца, рожденного в Амурске, привезли в нее».
Целлюлозно-картонный комбинат, пожалуй, впервые упоминается в постановлении бюро крайкома ВЛКСМ, в котором его возведение объявлено краевой ударной комсомольской стройкой.
«Первостроителям приходилось выполнять любую работу: рубить просеку, ставить палатку, мостить тротуары, бетонировать фундаменты. Но молодежь преодолевала все трудности. Она рвалась на новостройку», — рассказывал Валентин Маковеев, приехавший по комсомольской путевке Хабаровского горкома ВЛКСМ.
К концу 1958 года на строительство целлюлозно-картонного комбината прибыло 800 юношей и девушек из городов и районов Хабаровского края. Преемственность поколений не была лозунгом, воплощая в себе судьбы реальных людей.

Солнечный и Горный

Тогда же, весной 1958 года, началось возведение рудника, обогатительной фабрики, соцкультбыта в поселке горняков в предгорье хребта Мяо-Чан. Там тоже были палатки и бараки, приехавшие по комсомольским путевкам с разных концов страны и руководящий состав, направленный из Комсомольска.
Существует красивая легенда. «Холодной и сырой амурской осенью вверх по реке Силинке пробирался высокий молодой человек в брезентовой штормовке, с громоздким рюкзаком за плечами, с длинным геологическим молотком в руках. Там, где его заставала ночь, он раскладывал костер, сушил промокшую одежду и записывал в блокнот несколько коротких слов: «Нет… Не обнаружено… Безуспешно…» — так излагал легенду журнал «Смена», издаваемый ЦК ВЛКСМ.
И вот однажды, когда уже на исходе были силы и уверенность в успехе, на изломе тяжелого камня блеснул металл. Еще не веря в победу, человек снова и снова брал пробы, снова и снова склонялся с лотком над светлыми и холодными струями горной реки. И, поверив, выправился и улыбнулся впервые за много дней. И словно в ознаменование победы человека над природой раздвинулись тяжелые тучи, и длинный праздничный луч прорезал туманное утро. Отсюда и пошло это название — Солнечный…»
Этот человек — геолог Олег Кабаков. Правда, к открытию месторождения Перевального, для освоения которого сто пятьдесят парней и девчат с комсомольскими путевками начали строить производственные мощности, причастны и другие молодые геологи, работавшие в поисковом отряде геологоразведочной экспедиции, квартировавшей в Комсомольске. В считанные годы в крае было открыто созвездие месторождений олова — Придорожное, Фестивальное, Лунное, Снежное, Соболиное. В 1964 году, когда за эти открытия дальневосточным геологам была присуждена Ленинская премия, Олегу Кабакову исполнилось 26 лет, Юрию Бакулину, возглавлявшему поисковый отряд, — 28 лет.

Цветы для Пахмутовой

Провожал его на железнодорожный вокзал едва ли не весь факультет. Играли три гармони, от улицы Садовой (ныне Петра Комарова) шли пешком, вспоминая студенческую жизнь, которая осталась позади. Куда же уезжал из Хабаровска Владимир Крысин, выпускник факультета «Промышленное и гражданское строительство», сталинский стипендиат, секретарь комитета комсомола ХабИИЖТа?
Он направлялся в Амурск, где это самое промышленное и гражданское строительство стремительно набирало обороты. Трест «Амурскстрой» еще не был создан, а работы велись силами УНР‑851 и УНР‑300 треста № 6 — ведущей подрядной организации Комсомольска-на-Амуре. В этом виделась преемственность поколений: построившего город Юности на месте русского села Пермского и строившего Амурск на месте нанайского села Падали.
Впрочем, в Амурске Владимир работал три месяца. Но сколько в них вместилось!.. Он участвовал в сдаче магазина на улице Школьной, его избрали секретарем комитета комсомола стройки, он познакомился с парторгом стройки Никанором Ананьевичем Ференцевым. Столы парторга и комсорга стояли рядом, и Владимир имел возможность убедиться, что Ференцев неизменно доброжелателен и не оставляет без внимания каждое обращение. Будь то перебои в снабжении объекта, отсутствие своего угла у молодой семьи или необходимость консультации у приезжего врача.
- Это была школа для нас, начинавших тогда в комсомоле, — замечает Владимир Михайлович, вспоминая не только Ференцева, но и Константина Никитовича Беляка и Георгия Кононовича Волика, директоров авиационного и судостроительного заводов Комсомольска-на-Амуре, секретарем горкома ВЛКСМ которого он был избран. — Это были глыбы. Оба со звездами Героев Социалистического Труда. За производство и за социальную сферу они отвечали в равной степени.
Заводы и город развивались неразрывно. Четыре года Владимир Крысин работал в аппарате Комсомольского горкома ВЛКСМ. Имя города он воспринимал как право обращаться в ЦК ВЛКСМ для решения насущного. Периодически вылетал в Москву, обходил кабинеты с предложениями и обоснованиями, его знали в лицо секретари и члены бюро.
От этого он не отказался, когда стал работать секретарем крайкома ВЛКСМ и курировал Амурск, где строился целлюлозно-картонный комбинат, объявленный Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.
Ну а что наиболее памятно Владимиру Михайловичу из его комсомольско-партийной биографии?
- Дом молодежи в Комсомольске, который строила вся страна, — отвечает он. — Внутреннюю отделку выполняли москвичи. Наружную — рижские строители. Помещение для бракосочетаний — мастера из Грузии.
Был в жизни Крысина и такой любопытный эпизод. На XV съезде комсомола, который проходил в мае 1966 года, делегаты от Хабаровского края поручили ему вручить цветы композитору Александре Пахмутовой.
- Пока шел с дальних рядов, к Пахмутовой стало невозможно подойти, — вспоминает Владимир Михайлович. — Все делегации устремились к ней с цветами. Что делать? Возвращаться назад с цветами — позор на всю оставшуюся жизнь.
Увидев рядом с Пахмутовой ефрейтора, он скомандовал: «Бери!..» И сам подскочил, чтобы подхватить на руки композитора. Маневр удался, съезд живо реагировал на то, как утопающая в цветах миниатюрная блондинка, она же автор известных всей стране песен, была поднята поклонниками с комсомольскими значками.

«Я там, где ребята толковые…»

Соратники Анатолия Новоселова помнят его кудрявым парнем, с нечастой, но неизменно искренней улыбкой, рассудительным и последовательным в любом деле. Уроженец Кировской области, выпускник Киевского института гражданской авиации, он стал дальневосточником после трех лет срочной службы, переступив проходную авиационного завода в Комсомольске-на-Амуре.
Радиоинженера определили в прибористы. Он проявил себя и был назначен техником-испытателем. Следующей ступенькой производственной карьеры стала должность начальника цеха. На заводе трудилось 28 тысяч человек. Среди массы специалистов среднего звена Новоселов не остался незамеченным.
В его приоритетах были не железяки, а люди. Умение работать с людьми было востребовано без промедления: Новоселова избрали секретарем комитета ВЛКСМ завода. Это была самая крупная на Дальнем Востоке первичка. У нее были права райкома. Текучки хватало, но целеустремленность и работоспособность секретаря не позволяли упускать из виду главное. А главным для него был рабочий человек — производитель материальных ценностей.
Как организован его труд, хорошо ли он зарабатывает, имеет ли возможность повысить квалификацию… Это Новоселов никогда не выпускал из виду, будучи вторым, а потом и первым секретарем крайкома ВЛКСМ. Приезжая в Чегдомын, он отправлялся на угольную шахту, в Советской Гавани бывал на обоих судоремзаводах, в Бикине его ждали на трикотажной фабрике и лесозаводе.

Про таких говорят: палец в рот не клади

Осенью 1976 года Хабаровский край охватили невиданные пожары. Это был огненный смерч высотой полтора десятка метров, двигавшийся со скоростью поезда, уничтожавший все на своем пути. В ночь на 18 октября в Солнечном, Комсомольском, Ванинском, им. Лазо районах сгорели поселки, не говоря уже о промышленных объектах, воинских частях, лесозаготовительной технике.
Завсектором учета Ванинского райкома ВЛКСМ Александра Шарубина, естественно, не подозревающая, что грядет большая беда, отправилась в гости. Ее знакомые жили не в Ванино, а в поселочке, известном как 101-я база. Несколько деревянных домов с надворными постройками и огородами — вот, собственно, и весь поселок, примыкавший к лесополосе. Александра осталась там ночевать: неспокойствие давало о себе знать запахом гари и огненной полосой на краю горизонта.
- Ночью появились портовики. Они имели информацию, что огонь наступает с лесного массива. Подъехали автобусы, началась эвакуация. Детей отправили первыми. От водителей мы узнали, что дорога на Ванино закрыта. Примыкающая к ней лесополоса уже горит. Автобусы пошли по бездорожью вдоль бухты. Когда они отъехали, нам стало страшно, — вспоминала потом Александра Порфирьевна.
Сорок с лишним лет миновало, но время не притупило ощущений. Оставшиеся на 101-й базе поняли, что помощи ждать неоткуда: дай бог, чтобы автобусы вывезли детей, чтобы огонь не встал на их пути. В поселочке, конечно, не знали, что накануне геологи, работающие в Комсомольском районе, не успели выбраться к реке, потому как с усилением ветра до восемнадцати метров в секунду лесной пожар превратился в шквал огня.
- И тогда Саша побежала к бухте, увлекая за собой остальных. Зайдя как можно дальше от берега, люди почувствовали себя в безопасности, — рассказывает Вячеслав Михальцов, в прошлом первый секретарь Ванинского райкома ВЛКСМ.
На их глазах огненный вал, ворвавшийся из лесополосы, поглощал дома и сараи, склады и шпалы. Какой температуры была вода в Татарском проливе во вторую декаду октября, вряд ли кто думал. Вода доходила до подбородка, и это было спасением.
- Все остались живы-здоровы. Александра Шарубина получила медаль «За отвагу на пожаре», — уточняет Михальцов.
Он познакомился с Шарубиной, когда был избран секретарем комитета комсомола порта Ванино. Александра возглавляла комсомольскую организацию Ванинского торга. Это была энергичная, уверенная в себе девушка. Пожалуй, из тех людей, о которых говорят: палец в рот не клади.
Позже, когда второй секретарь Советско-Гаванского горкома ВЛКСМ Михальцов формировал аппарат райкома комсомола, созданного постановлением Верховного Совета РСФСР в декабре 1973 года Ванинского района, он пригласил Шарубину завсектором учета. И не ошибся: Александра повела дело умело и напористо. В считанные месяцы численность районной комсомольской организации удвоилась, в том числе благодаря постановке на учет пресловутых ВБСУ — выбывших без снятия с учета. Позже Шарубина работала в райкоме КПСС и там тоже запомнилась умением брать на себя ответственность и решать поставленные задачи.

Районы как пять пальцев

«Сегодня не личное главное, а сводки рабочего дня» — строчки из этой популярной в свое время песни для Ильи Поимцева стали девизом на всю жизнь. Он родился в Сибири. В Хабаровск судьба занесла его в конце 1960 годов, когда пришла пора службы в армии. Здесь Поимцев в итоге и остался и уже полвека считает себя дальневосточником.
- Комсомольской работой начал заниматься еще до армейской службы: был заворгом Черемховского райкома ВЛКСМ Иркутской области, — рассказывает Илья Владимирович. — В армии мои организаторские способности тоже разглядели: вначале был комсоргом роты, потом инструктором политотдела по комсомолу. Служил я, к слову, в учебном отряде моряков на базе КАФ в Краснофлотском районе Хабаровска.
После окончания срочной службы в ноябре 1970 года Поимцев работает в Краснофлотском райкоме ВЛКСМ, а через два года избирается его первым секретарем.
- Краснофлотский считался молодежным и рабочим районом, — вспоминает Поимцев. — Два института, пять техникумов, мощнейший завод им. Кирова, 179-й судоремонтный, другие предприятия. Наиболее ярким событием тех лет считаю сдачу рыболовецкого судна на заводе Кирова, над которым шефствовали непосредственно мы, комсомольцы. Безвозмездно работали в третью смену.
В 1976 году Илья Владимирович пошел на повышение в Хабаровский горком ВЛКСМ. Немного поработал вторым секретарем, а после ухода Владимира Миронова возглавил комсомольскую организацию краевого центра.
- Мы построили памятник молодым защитникам Хабаровска на улице Серышева, — продолжает Илья Владимирович. — Вообще забот хватало. Комсомольцы города принимали активное участие во всех крупных стройках. Среди наиболее значимых объектов — театр музкомедии, гостиница «Интурист», Дом приемов. Понятно, что отделочными работами занимались строители, но без помощи со стороны им было не обойтись.
Нередко на объектах трудились одновременно по три-четыре тысячи комсомольцев. Это мы воспринимали как партийное поручение. Ведь все было под контролем первого секретаря крайкома КПСС Алексея Клементьевича Черного, который дважды в неделю проводил планерки и интересовался, как идут работы.
Вспоминает Илья Поимцев и отряд «Баневуровец». Райкомы Хабаровска имели разнарядки, но никого из-под палки заставлять не требовалось: люди сами хотели работать, проявляли инициативу.
- Был настоящий подъем — мощный и эмоциональный, — считает Илья Владимирович. — Энтузиазм был на высоком уровне, неподдельный, неформальный. Нам оставалось только организовать. Комсомольцы строили свинокомплекс и птицефабрику в Некрасовке, тепличный комбинат в поселке им. Горького, станцию Сулук на восточном участке БАМа. Студенческие отряды отправлялись на путину.
Это самые лучшие годы. Мы были молоды, никаких преград для нас не существовало, казалось, что все нам по плечу. И главное — была искренность. Районы друг друга подстраховывали. Я как-то сказал: «Районы — это пять пальцев, а горком — кулак. Этим кулаком все вопросы можем решить». И ведь действительно решали.

Самая трудолюбивая команда

Владимир Шидий, по его признанию, комсомолу отдал свои лучшие годы. Был молодой, целеустремленный, готовый взяться за любое дело. А дел этих, надо сказать, хватало.
- Комсомолу я служил девять лет, с 1977 по 1986 год, — рассказывает Владимир Владимирович. — Работал заместителем заведующего отделом учащейся и студенческой молодежи Хабаровского горкома ВЛКСМ. Мы, кстати, стояли у истоков возрождения Клуба веселых и находчивых. Желающих поиграть в КВН было предостаточно. Помню, в городских конкурсах, которые проходили в Доме культуры завода им. Орджоникидзе, принимали участие практически все вузы Хабаровска — «политен», медицинский, педагогический, физкультурный, институт культуры…
Затем меня перевели в крайком комсомола на должность заместителя заведующего отделом спортивной и оборонно-массовой работы. Помните популярные Всесоюзные турниры на призы клубов «Кожаный мяч», «Золотая шайба», «Плетеный мяч», «Белая ладья», «Золотая корзина»? Всего было девять дисциплин — от футбола до лыжных гонок. И все эти мероприятия устраивал комсомол. Порой приходилось проявлять смекалку.
Никогда не забуду, как мы на весенних каникулах в марте 1983 года в Комсомольске-на-Амуре проводили финал Всесоюзного турнира на призы клуба «Плетеный мяч». Шестнадцать команд приехали со всего Союза — победители соревнований в своих регионах. Открыть турнир нам еще удалось. А потом пошел дождь, и все ледовые арены, что называется, поплыли. Играть стало невозможно, турнир оказался на грани срыва. И знаете, что придумал комсомол? Мы перенесли соревнования в спортивные залы. По сути новый вид спорта придумали! И все команды-участницы были довольны и сказали на прощание, что будут теперь развивать хоккей с мячом в залах у себя дома. Вот насколько комсомол был гибким: неразрешимых задач у нас не было.

«Тихоокеанская звезда»

https://toz.su/newspaper/yubiley/ne_rasstanus_s_komsomolom_budu_vechno_molodym_/