Первый секретарь ЦК ВЛКСМ (с 1977 по 1982 годы)  Борис Николаевич  Пастухов вспоминал вместе с «КП»   самые яркие эпизоды комсомольской биографии - нашей страны и своей собственной - в последнюю треть 20 века

АФГАНСКИЙ ИЗЛОМ

- На ту пору, когда вы возглавляли ЦК ВЛКСМ пришлось несколько крупнейших событий: ввод советских войск в Афганистан, Летние Олимпийское игры в Москве и смерть генсека ЦК КПССС Леонида Брежнева. Каждое из этих событий изменило мировую историю…

- В Афганистан я приехал, когда там еще не пахло войной. Тогда афганский народ жил надеждой на мир. Надо было входить или нет — считаю, мы так или иначе вошли бы туда. Но, наверное, действовать надо было несколько иначе.

- Иначе это как?

- Надо было войти и встать. Но нас всячески провоцировали - на войну. И это нашему противнику удалось.

- Вам как комсомольскому вождю ставили задачи по Афганистану — ведь туда вошли десятки тысяч комсомольцев в составе наших полков и дивизий?

- Я потом не раз слышал «Я тебя в Афганистан не посылал». А мы тогда выделили самых опытных и самых надежных работников ЦК ВЛКСМ. И просили их оказать помощь как в годы Великой Отечественной. Они поехали в госпиталя. Принимали первых раненных. Тогда все это носило характер очень закрытый. Нельзя было говорить ни о чем, связанным с вводом войск в Афганистан.

- Вы как первый секретарь комсомола о решении Политбюро узнали до ввода войск, или когда дворец президента Амина уже был взят?

- Узнал об этом в процессе. Когда все свершилось. Когда уже надо было принимать раненных. И комсомол их таскал. А агитбригады уже летели в Кабул. И Кобзон уже поехал туда. Первый раз он полетел туда в 80-м как человек, которого комсомол послал на передовую. Я знал Иосифа как бойца.

- На комсомольских съездах и пленумах ЦК об Афганистане говорить было запрещено — в первые годы?

- Обсуждать Афганистан можно было только в закрытом кругу. Самым сложным оказался второй год нашего пребывания в Афганистане. Тогда начал курсировать «черный тюльпан» - он вез в Союз погибших солдат.

- Вы прилетали в Афганистан в те годы?

- Я был в Афганистане в 1980-м. Я и представить не мог, что я через 9 лет почти на 4 года полечу туда, чтобы быть послом нашей страны после вывода наших войск.

Да, я прилетел на Съезд Демократической организации молодежи Афганистана (ДОМА) осенью 1980-го. Туда приехали сотни афганцев с оружием. Мы должны были им помочь. Фактически мы его проводили, этот съезд.

- Откуда взялось столько молодых афганцев, которые были пойти за социалистической идеей, за большим братом с Севера — Советским союзом?

- Таких молодых людей было сотни. А в Кабуле я чувствовал себя в безопасности только тогда, когда слева и справа от меня в «волге» сидели два бойца спецподразделения . А делегаты ДОМА перед входом в зал съезда сдавали автоматы и пистолеты— это были реальные бойцы. Оружие было у всех. Я не помню, что точно говорил с трибуны, но это были правильные слова. Говорил, что мы не бросим их в беде. Они держались бы до сих пор — если бы мы их не бросили.

Тогда все эти молодые афганцы искренне рвались в бой. Их инициатива била ключом. Очень быстро ребята, которые составляли костяк ДОМА стали и костяком их партии — он повторяли наше, советское движение вперед.

КРОВЬ КУБЫ

- В 1980-м было другое событие мирового значения — Летние Олимпийские игры в Москве. Вам, комсомолу, партия ставила особую задачу на Олимпиаду?

- Тогда мы праздновали успех. Была поставлена задача победить. И мы побеждали. В какой-то момент поступила команда: дайте нашим товарищам( по соцлагерю) тоже взять хоть какие-то медали. Я отвечал за команду боксеров. А там была сильная сборная Кубы

- И вы поддались…

- Финал в тяжелом весе у боксеров. СССР-Куба. Стивенсон против Заева. Там нужно было только нокаутировать. У меня до сих пор висят дома боксерские перчатки, на которых кубинец расписал кровью из своего разбитого носа. Стивенсон выиграл решением судей. Нашего тяжеловеса заставили проиграть.

- Это было политическое решение?

- Да

- Надо было дать Острову Свободу олимпийское золото?

- Да. И мы ее дали. Это было решение на высшем партийном уровне. За бокс отвечали не только мы, в ЦК ВЛКСМ. И не только Госкомспорт в лице Сергея Павлова. Я помню тишину, которая висела в раздевалке нашего тяжа, который проиграл кубинцу, явно выиграв у него. Он был побит решением судей.

- В Лужниках на закрытии Игр, когда улетал олимпийский Мишка, вы сидели в вип-ложе с другими руководителями партии и правительства — было ощущение причастности к огромному делу?

- Это и было огромное дело. Комсомол отвечал за конкретное дело. Мы построили несколько объектов в Москве, которые принимали олимпийцев.

- За Олимпиаду-80 вы получили от партии, от государства награды, премии?

- Ничего. Орден Ленина я получил в следующем году за общие заслуги.

ЭТО БАМ!

- Вы возглавили комсомол в разгар строительства БАМа

- Это были самые напряженные годы его строительства. Тогда пришлось помучаться с Северомуйским туннелем. Там были проблемы проходческие. И жертвы были.

- Партия подгоняла комсомол: надо сдать этот участок к такой -то дате?

- Нам не ставили сверхзадач. Комсомол все делал сам, чтобы быть впереди. Я бывал на БАМе. Никакого ощущения, что энтузиазм строителей угасает, не было. Мне тут предложили сравнить БАМ с Керченским мостом, который по объему вложенных средств напоминал ударную комсомольско-молодежную стройку. Да, мост тоже — стройка века. Но тут рыночные механизмы сыграли свою роль. На строительстве моста , думаю, во многом царил Его Величество Рубль. А БАМ строили за идею (хотя и за большой рубль тоже).

- Что самое сложное было на БАМе?

- Там надо было больше думать о людях, строителях.

- Когда вы туда приезжали - к вам комсомольцы-строители обращались с жалобами на бюрократию, проволочки?

- Такого не было. Вопросы там решались быстро. Штаб комсомола на месте решал все вопросы.

БЕЗ ИЛЬИЧА

- Ноябрь 1982 года. Умирает генеральный секретарь Леонид Брежнев. Вы - в комиссии по организации похорон первого лица СССР?

- Хоронить Брежнева прилетело множество лидеров — и не только из соцстран. И я пожимал руки больше чем половине мира — в Колонном зале. Лидеры страны всего мира с самолета сразу ехали в колонный зал. Приезжать начали уже 10 ноября вечером.Меня как самого молодого заставили дежурить принимать гостей. Они приезжали на первое неофициальное прощание с Брежневым именно в Колонный зал. После рукопожатия с лидером Индии Индирой Ганди я не мыл руку несколько дней. Гости траурной церемонии шли потоком, и я повторял одно и то же: «Спасибо, что откликнулись на наше горе». Все! Это было час за часом. Тяжело и физически и морально.

- В ту ночь спали плохо?

- Спал я в ту ночь нормально. Я запомнил слова своего товарища Юры Ещенко, бывшего секретаря по пропаганде, который сейчас на Украине. День спустя он сказал мне: «Боря, вчера ты последний раз пожимал руки этим великим людям». Как в воду глядел. Они вскоре стали уходить один за другим.

- У вас была единственная долгая встреча с генсеком Андроповым после того, как вам сообщили, что вы уже не первый секретарь ЦК ВЛКСМ — и вас переводят на другую работу?

- Я встретился с Андроповым на Старой площади, предложил ему кандидатуру Людмилы Швецовой на пост первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Но решение уже было принято — в пользу Виктора Мишина.

Я сказал Андропову, что партия и комсомол двигают же женщин в руководство — а вам слабо сделать Люду Швецову первым секретарем? Он посмотрел на меня, подумал, руку протянул к вертушке. Позвонил Капитонову, назвал фамилию Швецовой, на что Капитонов капризно ответил, что решение по Мишину уже принято.

- Генсек КПСС не мог изменить решения, принятого другим членами Политбюро?

- Он, я думаю, участвовал в принятии решения по Мишину. Но я вызвал в нем какой-то душевный порыв — позвонить.

- Андропов мог позволить себе душевный порыв?

- Мог. Он не был роботом. Он был живым человеком. Уверен, если бы жизнь и судьба сохранили еще на год-два, все в стране пошло бы иначе. И в мире.

ЛЮДИ ИЗ СТАЛИ

- Вы застали людей, которые руководили великими довоенными комсомольскими стройками — Днепрогэсом, Магниткой?

- Когда я возглавлял московский горком ВЛКСМ, мы организовали комсомольский лагерь. Меня поразило, как Александр Мильчаков (бывший глава комсомола Украины), репрессированный в 1938-м, смахивал хлебные крошки черного хлеба со стола — и в рот. Он увидел, что это произвело на меня большое впечатление — и сказал, что это привычка с зэковских времен, (а отсидел он в Норильске и Магадане 16 лет).

- Довоенные комсомольские лидеры частью пошли в лагеря, частью погибли в войну и сразу после нее . Это были легендарные люди, достойные книг, фильмов?

- С таких людей писалась «Как закалялась сталь».

- Что особого было в этих людях?

- Все в них было особое. Тот же Мильчаков, человек-легенда, который прошел сталинские лагеря и остался верен Сталину. Его вера не пошатнулась.

- Вы, работая в комитетах комсомола в 60-е, 70е и в начале 80-х. встречали еще таких людей?

- Я таких людей встречал в московском горкомпе. Среди людей, которых я боготворил — Косарев, Егорычев, Примаков, моя жена Жанна Павловна, которую я потерял год назад. Егорычев, прошедший войну, потом райком и горком комсомола, на пленуме ЦК КПСС выступил с критикой. Сейчас она показалась бы невинной. Но у руководства партии был шок. Он шел с трибуны к своему месту под аплодисменты присутствующих в зале, но на следующий день началась его травля. Он говорил про состояние ПВО Москвы и про ошибки, которые мы допустили на Ближнем Востоке - он только вернулся из Египта. И тогдашний главнокомандующий товарищ Брежнев принял это все на свой счет. Но Егорычев говорил настолько горячо и убедительно, что я не мог не позвонить ему в тот же вечер. Из своего кабинета второго секретаря ЦК ВЛКСМ. Он спросил: «Ты чего звонишь?» Я сказал, что хочу его поддержать.

- За ваши годы в руководстве комсомолом осталось что-то, за что сейчас стыдно. Или досадно?

- Мы жили и служили по совести . Нет того, чтобы вызвало внутренний протест во мне — от того, что я делал когда-то. Мы не служили в комсомоле. Мы служили ему — комсомолу. И не предавали его никогда.

- С кем тяжело было прощаться?

- Тяжело было прощаться со Сталиным, Хрущевым. С эпохой Андропова — хоть она и заняла короткое время.. С Брежневым — почти спокойно.

ГАГАРИН - №1

- Главная комсомольская стройка 20 века?

- БАМ.

- Герой комсомолец №1?

- Юрий Гагарин

- Город в России, где воплощались мечты комсомола.

- В Западной Сибири, которую я исползал на брюхе. Сургут. Нижневартовск. Тюмень.

- Любимая комсомольская песня?

- «Прощание с Братском». Это - песня нашей с Жанной молодости…

- Вы общаетесь с тремя первыми секретарями, что были после вас — Мишиным, Мироненко, Зюкиным?

- С Мишиным- да, с Мироненко и Зюкиным — нет.

- Когда в Кабуле 26 декабря 1991-го узнали о том, что СССР больше нет, что почувствовали?

- Боль.

- Водки выпили?

- Да. Я непьющий человек, но в тот день выпил.

- Что 29 октября 2018-го вспомните вы?

- Экспедицию «Комсомольской правды» на Северный полюс с Дмитрием Шпаро. В жизни каждого человека должен быть свой полюс, к которому он должен стремиться. Через всю свою жизнь.

Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/26900.7/3944857/    27 октября 2018 1:05

 Публикааия в КП  Игорь ЕМЕЛЬЯНОВ.   Бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов.  вспоминал ..Борис Пастухов: Когда распался Союз, я в Кабуле выпил водки