Современное прочтение "Коммунистического манифеста" МАГОВ Алексей От редакции:
Изучение наследия классиков марксизма представляет собой необходимую часть работы как комсомольской организации в целом, так и каждого активиста. Однако при этом возникает опасность скатиться или в оппортунистический отказ от основных положений марксизма, или в их догматическую трактовку. В обоих случаях толку от такой "теории" будет мало. Задача каждого современного коммуниста при прочтении работ классиков должна состоять в критическом отношении к букве этих работ, чтобы сохранить их дух. В данной работе с точки зрения современного уровня развития капитализма в России и в мире рассматриваются основные положения "Коммунистического манифеста", написанного Марксом и Энгельсом более 150 лет назад. Показательно, что даже из такой широко известной и в некотором смысле "древней" работы можно при внимательном чтении получить актуальные выводы о текущем моменте нашего движения. Конечно, не все из этих выводов могут оказаться верными, но только при таком тщательном изучении марксизма можно быть уверенным в том, что наша организация не окажется на обочине революционного движения.
Зачем это надо? Что может быть интересного в книге, написанной более 150 лет назад? Зачем нужно изучать "Коммунистический манифест", известный также под названием "Манифест коммунистической партии"? И действительно, университетские профессора философии, экономики и других наук так нам и говорят. Не все конечно, но большинство. К утверждениям об устаревании марксизма часто прибавляются тезисы о его антинаучности, утопичности, односторонности и другие "веские" аргументы. Чтобы действительно разобраться, так ли это, нужно самому изучать марксизм. И не просто заучивать отдельные фразы или, наоборот, оплевывать каждое утверждение, а вдумчиво прояснить для себя, что из наследия классиков марксизма осталось неизменным, что было верным только в их эпоху, а в чем они, может быть, ошибались.
При изучении "Коммунистического манифеста" следует также использовать этот подход. В этом произведении Маркс и Энгельс затронули ряд экономических, политических и социальных проблем, характерных для середины XIX века. Вот как высказана цель "Манифеста" в нём самом:
Коммунизм признается уже силой всеми европейскими силами.
Пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии.
Многое из того, что было высказано уже тогда, признается коммунистами и сегодня. Однако, полтора века — это все-таки большой срок, поэтому каждый тезис Маркса и Энгельса необходимо проверять, соотносить их с действительностью. Это касается не только к "Коммунистического манифеста", но и вообще ко всего наследия марксизма. Только общественная практика человека расставляет все точки над "ё", показывает, что действительно является истинной, а что было заблуждением.
Нужно заметить, что сами Маркс и Энгельс подают блестящий пример критического подхода к своим же произведениям. Применительно к "Манифесту" об этом говорит большое количество предисловий, написанных классиками в разные годы. Последние предисловия были написаны уже Энгельсом после смерти Маркса. Еще в 1872 году в предисловии к немецкому изданию Маркс и Энгельс написали:
Как ни сильно изменились условия за последние двадцать пять лет, однако развитые в этом "Манифесте" общие основные положения остаются в целом совершенно правильными и в настоящее время. В отдельных местах следовало бы внести кое-какие исправления. Практическое применение этих основных положений, как гласит сам "Манифест", будет повсюду и всегда зависеть от существующих исторических условий, и поэтому революционным мероприятиям, предложенным в конце II раздела, отнюдь не придается самодовлеющего значения. В настоящее время это место во многих отношениях звучало бы иначе.
Так что же в "Манифесте" устарело, а что является актуальным и сейчас? Ответ на этот вопрос и попытаемся найти.
В каком обществе мы живём? А ведь действительно вопрос важный. Некоторые утверждают, что это общество — бандитский капитализм, другие говорят, что мы движемся к постиндустриальному (или, на выбор, информационному) обществу. Кто-то говорит о классовой борьбе, а кто-то — о социальном партнерстве и ответственности предпринимателей. Где истина? Кто прав? В первом разделе "Манифеста" Маркс и Энгельс анализируют современное им общество капитализма XIX века. Попробуем, читая этот раздел, разобраться с каждым его положением, сравнивая всё с существующей действительностью.
Первое, что нам интересно, — это заголовок. Да, уже к заголовку "Буржуа и пролетарии" Энгельс делает в 1888 году примечание:
Под буржуазией понимается класс современных капиталистов, собственников средств общественного производства, применяющих наёмный труд. Под пролетариатом понимается класс современных наемных рабочих, которые, будучи лишены своих собственных средств производства, вынуждены, для того чтобы жить, продавать свою рабочую силу.
Разберёмся, есть ли у нас сегодня то, что Энгельс называет пролетариатом и буржуазией. Очевидно, что есть. Имеется группа людей — владельцев заводов, газет, пароходов, нефтегазовых труб и др. — которые вынуждены нанимать для работы других людей, которые этих самых заводов, газет и труб лишены. То, что сегодня, как и 150 лет назад, общество разделено на классы, — несомненно. Мир в этом отношении стоит на месте: как и во времена Маркса, сегодня у нас мизерная кучка богачей живет за счет огромной массы трудящихся. Все утверждения об исчезновении пролетариев (другими словами — наёмных рабочих) и буржуа-капиталистов представляют собой очевидную глупость. Классы объективно существуют. Это, конечно, не значит, что общество нельзя разбить иначе, чем по факту отношения к средствам производства, но в данный момент нас интересуют именно классы. Вот что ещё пишут классики об этом:
Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило новые классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых.
Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса — буржуазию и пролетариат.
То, что угнетение осталось, — это, в принципе, и так понятно. А со второй частью цитаты нужно разобраться внимательнее. Маркс и Энгельс, а за ними и другие марксисты считают, что в эпоху капитализма происходит последнее итоговое деление общества на два больших класса. Причем противоречия между ними упрощаются и чрезвычайно обостряются. Проще говоря, эти классы — настоящие враги друг другу. Так ли это на самом деле? Идеологи социального партнерства проповедуют нам классовый мир, утверждают, что социальные противоречия можно успешно нейтрализовать, что капиталисты могут сознательно пойти рабочим навстречу, а сами рабочие в ответ должны отказаться от своих радикальных мыслей по уничтожению капитализма. Действительно ли это возможно на самом деле, или это только иллюзия в помутневших мозгах идеологов буржуазии? Вместо схоластических рассуждений о возможности классового мира посмотрим лучше на те примеры, которые дает нам сама жизнь.
Борьба рабочих Франции против наступления капиталистов на их права, демонстрации нелегалов в США, многотысячные протесты в Греции и других развитых капиталистических странах, борьба трудящихся России против грабительских законов, создание независимых рабочих профсоюзов в последнее время и многое другое — аргументы в пользу того, что классовая борьба пролетариата и буржуазии — это не "сказки", якобы придуманные коммунистами, чтобы прийти к власти, а объективная реальность, порождаемая самой капиталистической формацией.
Так где же обещанный буржуазией мир? Говоря о социальном партнерстве, предприниматели продолжат драть три шкуры со своих рабочих. Т. е., говоря военным языком, капиталисты ведут боевые действия с рабочим классом за то, чтобы как можно больше завладеть их временем, чтобы заставить их как можно больше работать на себя, давая при этом им как можно меньше зарплаты. Сказки об ответственном бизнесе и т. п. — это всего лишь дезинформация, запускаемая в армию рабочего класса для его обмана. Однако рабочий обычно нутром понимает, где его враг, и его трудно "развести" на социальное партнёрство.
"Буржуазия сыграла в истории чрезвычайно революционную роль", — пишут Маркс и Энгельс в "Манифесте". Что привело их к такому утверждению? Далее авторы поясняют свою мысль:
Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пёстрые феодальные путы, привязывавшие человека к его "естественным повелителям", и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана". […] Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой.
Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наёмных работников.
Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям.
Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений.
Таким образом, революционность буржуазии состоит в том, что она до предела упрощает отношения классов в обществе. Вместо целого ряда запутанных феодальных отношений капитализм делит общество на буржуазию и пролетариат. Это и сейчас видно невооруженным глазом. Однако уже не всё в этой части "Манифеста" верно. Сегодня, в эпоху империализма, буржуазия уже не вызывает постоянных переворотов в средствах производства. Капиталам, объединённым в несколько монополий, гораздо проще договориться между собой о дележе рынка, ценах на продукцию и рабочую силу. Конкурировать уже незачем, соответственно, и развивать орудия производства уже невыгодно. В России к этим факторам присоединяется еще низкая цена рабочей силы. Все революции остались у буржуазии уже в далеком прошлом. Теперь этот класс — тормозит общественное развитие, препятствует окончательному обобществлению средств производства, которые при капитализме обобществлены лишь в том смысле, что являются средствами производства общественного, комбинированного рабочего. Производство при капитализме носит общественный характер, но его результаты присваиваются в частном порядке, небольшим числом частных лиц. Именно поэтому капиталистическое обобществление средств производства не является действительным, законченным их обобществлением.
Наиболее ярким проявлением абсурдности господства буржуазии при переросших ее средствах производства являются кризисы. Вот что пишут про них Маркс и Энгельс:
Вот уже несколько десятилетий история промышленности и торговли представляет собой лишь историю возмущения современных производительных сил против современных производственных отношений, против тех отношений собственности, которые являются условием существования буржуазии и ее господства. Достаточно указать на торговые кризисы, которые, возвращаясь периодически, все более и более грозно ставят под вопрос существование всего буржуазного общества. Во время торговых кризисов каждый раз уничтожается значительная часть не только изготовленных продуктов, но даже созданных уже производительных сил. Во время кризисов разражается общественная эпидемия, которая всем предшествующим эпохам показалась бы нелепостью, — эпидемия перепроизводства. Общество оказывается вдруг отброшенным назад к состоянию внезапно наступившего варварства, как будто голод, всеобщая опустошительная война лишили его всех жизненных средств; кажется, что промышленность, торговля уничтожены, — и почему? Потому, что общество обладает слишком большой цивилизацией, имеет слишком много жизненных средств, располагает слишком большой промышленностью и торговлей. Производительные силы, находящиеся в его распоряжении, не служат более развитию буржуазных отношений собственности; напротив, они стали непомерно велики для этих отношений, буржуазные отношения задерживают их развитие; и когда производительные силы начинают преодолевать эти преграды, они приводят в расстройство все буржуазное общество, ставят под угрозу существование буржуазной собственности. Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство. — Каким путем преодолевает буржуазия кризисы? С одной стороны, путем вынужденного уничтожения целой массы производительных сил, с другой стороны, путем завоевания новых рынков и более основательной эксплуатации старых. Чем же, следовательно? Тем, что она подготовляет более всесторонние и более сокрушительные кризисы и уменьшает средства противодействия им.
Разве сегодня нет кризисов? Да, в империалистических странах Запада они сегодня не такие разрушительные, как в XIX веке. Но зато все больше они "проходятся" по тем странам, которые по привычке предпочитают называть "развивающимися". Это всего лишь ярлык, а суть состоит в том, что крупный капитал империалистических стран в целях большей эксплуатации поддерживает эти страны в отсталом состоянии. Да и регулярные военные кампании — например, в Югославии, Афганистане, Ираке — это не что иное, как попытка в стиле военного кейнсианства решить кризис за счёт маленькой победоносной войны.
Таким образом, имеются объективные причины, толкающие капитализм к гибели, к его революционному преобразованию в более высокую формацию — коммунизм. Но история хоть и делается по объективным законам, однако эти законы осуществляются через конкретных живых людей. Как уже несложно догадаться, марксизм видит ту силу, которая преобразует этот мир, в пролетариате. Вот что написано по этому поводу в "Манифесте":
Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой буржуазии.
Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие, — современных рабочих, пролетариев. […]
Вследствие возрастающего применения машин и разделения труда, труд пролетариев утратил всякий самостоятельный характер, а вместе с тем и всякую привлекательность для рабочего. Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, самые однообразные, легче всего усваиваемые приёмы. […]
Современная промышленность превратила маленькую мастерскую патриархального мастера в крупную фабрику промышленного капиталиста. Массы рабочих, скученные на фабрике, организуются по-солдатски. Как рядовые промышленной армии, они ставятся под надзор целой иерархии унтер-офицеров и офицеров. Они — рабы не только класса буржуазии, буржуазного государства, ежедневно и ежечасно порабощает их машина, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант. Эта деспотия тем мелочнее, ненавистнее, она тем больше ожесточает, чем откровеннее ее целью провозглашается нажива.
Ни одно из этих утверждений не устарело и сегодня. По-прежнему труд большей части рабочего класса — утомительный однообразный труд, делающий из человека скотину. До сих пор продолжается автоматизация творческого труда, снижающая тем самым зарплату пока ещё более привилегированных пролетариев.
Все ужасное положение сегодняшних пролетариев толкает их к войне с буржуазией. Война эта проходит несколько этапов. Например, в России сегодня мы воочию можем видеть этап становления рабочего профсоюзного движения. Борьба докеров Санкт-Петербурга, рабочих завода Ford, Ясногорского машиностроительного завода, АвтоВАЗа и т. д. — это самые первые, во многом еще неумелые попытки рабочего класса осознать свое экономическое и политическое положение в обществе. Чем дальше будут идти капиталистические преобразования в стране, чем больше будут устраняться "пережитки социализма", тем быстрее будет формироваться по-настоящему классовое сознание пролетариата. Из "класса в себе", являющегося лишь группой людей, объединённых своей ролью в процессе общественного производства, но не осознающих себя классом, постепенно, осознавая свое ужасное положение (отдельные представители "класса в себе" могут осознавать своё бедственное положение, но не считают его именно "бедственным положением класса", они ещё недостаточно осознали свою принадлежность к классу, часто считают, что все беды вызваны их собственной нерадивостью, неспособностью найти более удачное место работы и т. д.), задавая себе вопрос о том, как изменить его, рабочий класс превращается в "класс для себя", точно знающий свои цели и методы их осуществления:
Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни, подчиняя все общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом. У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность. […]
Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы прослеживали более или менее прикрытую гражданскую войну внутри существующего общества вплоть до того пункта, когда она превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии.
В этом отрывке квинтэссенция всей политической программы марксизма. Почти всё собрано воедино: уничтожения частной собственности для освобождения пролетариата, превращение скрытой гражданской войны в открытую войну между буржуазией и пролетариатом, насильственное революционное ниспровержение буржуазии в этой войне, уничтожение всего того, что является опорой частной собственности. Остаётся непонятным только одно: причём здесь коммунисты?
Зачем нужны коммунисты? "В каком отношении стоят коммунисты к пролетариям вообще?" — таким вопросом задаются Маркс и Энгельс в самом начале второго раздела. Кроме этого, классики марксизма ставят вопрос об отношении коммунистической партии к остальным рабочим партиям. Актуальны ли эти вопросы сегодня? Попробуем разобраться.
Читаем в "Манифесте":
Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям.
У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.
Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.
Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом.
Первое что мы должны здесь заметить, что коммунисты выражают интересы не каких-либо отдельных частей пролетариата, а интересы рабочего класса в целом. Причем "в целом" означает также отстаивание интересов, не зависящих от национальности того или иного отряда пролетариата.
Не следует понимать эти слова слишком упрощенно. То, что коммунисты "выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата", означает на самом деле, что эти интересы надо еще выделить. Т. е. одна из основных задач каждого коммуниста — это исследование объективной реальности капитализма, анализ современных классовых противоречий, выработка тактики и стратегии современного коммунистического и рабочего движения. Маркс и Энгельс так прямо и пишут об этом:
Теоретические положения коммунистов ни в какой мере не основываются на идеях, принципах, выдуманных или открытых тем или другим обновителем мира.
Они являются лишь общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения. Уничтожение ранее существовавших отношений собственности не является чем-то присущим исключительно коммунизму.
Научный подход ко всему — вот главный лозунг марксизма.
Вообще говоря, то, что коммунисты не замыкаются на отстаивании национальных интересов рабочих, само по себе нуждается в объяснении. Наивный интернационализм, который хоть и реже встречается в нашем движении, чем националистические и буржуазно-патриотические идеи, все же должен сменяться интернационализмом, обоснованным научно. Ведь зачастую бывает так, что человек "поверив" в интернационализм, но в дальнейшем не увидевший практического и теоретического подтверждения этому интернационализму, запросто скатывается к рядовому обывательскому патриотизму. Общность интересов пролетариев разных стран доказывается, а не постулируется.
Для понимания этого вывода требуется исследование существующих ныне отношений собственности. Конечно в этом смысле "Коммунистический манифест" — это не "Капитал" и даже не "Экономическо-философские рукописи 1844 года", но во втором разделе классики приводят важные замечания об отношениях собственности вообще и о буржуазных отношениях в частности. Кстати, здесь же находится и следующее известное утверждение:
Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности.
Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими.
В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности.
Положительное упразднение частной собственности как системы "эксплуатации одних другими", как системы экономического неравенства людей есть цель современных коммунистов. Данное положение и по сей день является оселком, на котором проверяется принадлежность той или иной левой организации к коммунистическому движению. Такие партии, как КПРФ и "Справедливая Россия", могут сколько угодно критиковать существующие язвы российского капитализма, но нисколько не являются при этом коммунистическими. Отношение к вопросу о частной собственности мгновенно расставляет все по своим местам.
В программе "Справедливой России" вообще ничего не говорится об уничтожении частной собственности. Фразы о "социализме XXI века", о критике правительства и "Единой России" нужны лишь для воздействия на сознание рабочего класса и мелкой буржуазии. На деле эта партия, созданная при непосредственном участии кремлевских чиновников, всегда будет политической силой, обслуживающей интересы буржуазии, запасным вариантом на случай серьезного полевения масс. Сейчас основной задачей этой партии является перетягивание электората у другой буржуазной социал-демократической партии — КПРФ.
Невнимательному или неопытному человеку, только пришедшему в коммунистическое движение или просто пока интересующемуся им, иногда бывает сложно понять как причины коммунистической многопартийности, так и частую критику современных коммунистов в адрес КПРФ. Ведь действительно, в программе КПРФ используется коммунистическая фразеология, где-то даже конечной целью называется построение коммунизма. Почему же тогда мы относим эту партию к категории социал-демократических? Все дело в том же вопросе о собственности. В программе КПРФ четко прописана установка на смешанную экономику с достаточно долгим существованием частной собственности. Кроме того, руководство КПРФ неоднократно заявляло, что интересы мелкого и среднего бизнеса также учитываются партией. Ну а по факту КПРФ зачастую соглашается проводить в Государственную Думу по своему списку и представителей крупного капитала.
Как и полтора века назад раздаются возгласы о том, "что мы хотим уничтожить собственность, лично приобретенную, добытую своим трудом, собственность, образующую основу всякой личной свободы, деятельности и самостоятельности". Ответ Маркса и Энгельса сегодня звучит еще актуальнее, чем когда они его писали:
Заработанная, благоприобретенная, добытая своим трудом собственность! Говорите ли вы о мелкобуржуазной, мелкокрестьянской собственности, которая предшествовала собственности буржуазной? Нам нечего ее уничтожать, развитие промышленности ее уничтожило и уничтожает изо дня в день.
Или, быть может, вы говорите о современной буржуазной частной собственности?
Но разве наемный труд, труд пролетария, создает ему собственность? Никоим образом. Он создает капитал, т. е. собственность, эксплуатирующую наемный труд, собственность, которая может увеличиваться лишь при условии, что она порождает новый наемный труд, чтобы снова его эксплуатировать. Собственность в ее современном виде движется в противоположности между капиталом и наемным трудом.
Действительно, сегодня во времена господства национальных монополий и транснациональных корпораций говорить о мелкобуржуазной собственности просто смешно. Два полюса капиталистического общества, сложившиеся в эпоху буржуазных революций и последующую эпоху — буржуазия и пролетариат — в настоящее время отодвинулись друг от друга слишком далеко. Несмотря на возгласы либералов и их пособников, социал-демократов, о социальном партнерстве факты показывают, что неумолимо продолжает выполняться закон капиталистического накопления: на одном полюсе создаются огромные капиталы, от действия которых зависит экономическое положение во всем мире, на другом — аналогичная по масштабу нищета современных пролетариев. Особняком среди всего пролетариата стоял и продолжает пока стоять рабочий класс стран Западной Европы и США, но его особое положение покупается "всего лишь" другим особым положением пролетариата стран Азии и Африки заключающимся в его крайней бедности и высоком уровне эксплуатации. Но после разрушения СССР этот особняк начинает потихоньку разрушаться, все более и более пролетариат Запада ощущает наступление капитала на свои права, отвоеванные в послевоенную эпоху. Несомненно, что с началом массовых революционных движений в колониальных и полуколониальных странах, выпавшие из рук капиталистов сверхприбыли приведут в движение и рабочий класс стран-метрополий. То, какую озабоченность США проявляют по отношению к революционным преобразованиям в Латинской Америке, свидетельствует о том, что буржуазия понимает всю шаткость своего положения.
Как далее пишут классики, задача пролетариата — подчинить себе капитал, ту общественную силу, которая в настоящий момент служит средством порабощения пролетариата:
В буржуазном обществе живой труд есть лишь средство увеличивать накопленный труд. В коммунистическом обществе накопленный труд — это лишь средство расширять, обогащать, облегчать жизненный процесс рабочих.
Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим, в коммунистическом обществе — настоящее над прошлым. В буржуазном обществе капитал обладает самостоятельностью и индивидуальностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятельности и обезличен.
Капитал, являющийся для буржуа средством достижения личной свободы, для рабочего представляет лишь средство закрепления состояния наемного рабства. Здесь "речь идет об упразднении буржуазной личности, буржуазной самостоятельности и буржуазной свободы". Упразднив буржуазию, рабочий класс упраздняет себя как пролетариат, т. е. он упраздняет свое жалкое теперешнее состояние. Вообще весь раздел содержит большое количество критики буржуазной пропаганды. Ценность этих утверждений (за отсутствием существенных изменений буржуазных отношений) совершенно не изменилась за прошедшее время. Вот одно из них, наиболее часто встречающееся в настоящее время:
Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность. Но в вашем нынешнем обществе частная собственность уничтожена для девяти десятых его членов; она существует именно благодаря тому, что не существует для девяти десятых. Вы упрекаете нас, следовательно, в том, что мы хотим уничтожить собственность, предполагающую в качестве необходимого условия отсутствие собственности у огромного большинства общества.
Вообще буржуазии свойственно рассматривать существующие экономические отношения как незыблемые. При этом она или "забывает" о той участи, которая постигла феодализм и рабство, или пытается изобрести аргументы в пользу "конца истории", как неуспешно это попытался сделать Ф. Фукуяма. Исторический материализм разбивает эти пустые надежды буржуазии:
Но не спорьте с нами, оценивая при этом отмену буржуазной собственности с точки зрения ваших буржуазных представлений о свободе, образовании, праве и т. д. Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса.
Ваше пристрастное представление, заставляющее вас превращать свои производственные отношения и отношения собственности из отношений исторических, преходящих в процессе развития производства, в вечные законы природы и разума, вы разделяете со всеми господствовавшими прежде и погибшими классами. Когда заходит речь о буржуазной собственности, вы не смеете более понять того, что кажется вам понятным в отношении собственности античной или феодальной.
Конечно, скажет мыслящий человек, все это нужно доказывать. Но ведь "Коммунистический манифест" — это всего лишь манифест. Он лишь намечает основные положения марксизма, не всегда раскрывая то, каким образом они были получены.
Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов.
Так обстоят дела и по сей день. Редкий буржуазный либерал не пнет изредка марксизм за это "гнусное намерение". Да и многие нынешние коммунисты, выросшие в семьях, не всегда правильно понимают это требование марксизма. Чем следовать этому примеру, лучше сначала разобраться, что такое сегодняшняя семья.
Семья — это совокупность отношений между мужем, женой и их детьми. "На чем основана современная, буржуазная семья?" — задаются вопросом Маркс и Энгельс. И тут же отвечают:
На капитале, на частной наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии; но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичной проституции.
Буржуазная семья естественно отпадает вместе с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала.
Несомненно, что сегодня капитал пронизывает все стороны жизни буржуазной семьи еще больше, чем 150 лет назад. С чего начинается буржуазный брак? С брачного договора, регулирующего имущественные отношения между супругами. Если браки по расчету не были редкостью и раньше, то на настоящем этапе этот расчет возведен в закон, по которому должна жить семья.
В дополнение к публичной проституции, официально осуждаемой в обществе (хотя, надо заметить, не везде: даже в России изредка раздаются возгласы за легализацию этого "бизнеса"), появилась легальная проституция, основанная на продаже женского образа. Женщина в XXI веке все более и более превращается в простой товар, за который состоятельные люди платят хорошие деньги.
Естественным образом в среде пролетариата эти явления дополняются "бессемейностью", которая в наше время означает огромную трудность для молодого пролетария завести семью и хотя бы одного ребенка.
Особенно смешны заявления антикоммунистов о том, что, дескать, коммунисты хотят ввести общность жен. Маркс и Энгельс дают вразумительный ответ на эти обвинения:
Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь.
Он даже и не подозревает, что речь идет как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства.
Такую форму семьи, а именно буржуазную семью, действительно стоило бы уничтожить. И она неизбежно будет уничтожена после того, как из-под нее выбьют ее главную опору — капитал.
Более серьезное обвинение против коммунизма выставляют поборники патриотизма:
Далее, коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность.
В "Манифесте" даётся короткий вразумительный ответ:
Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет. Так как пролетариат должен прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения национального класса, конституироваться как нация, он сам пока еще национален, хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия.
В настоящее время все большей интеграции мировой экономики, все большего мирового разделения труда говорить о национальной обособленности рабочих становится неуместно. Это все равно, что говорить об обособленности двух рабочих одного завода, работающих в разных цехах. И там и тут одно и то же — эксплуатация рабочего капиталистом. Где бы рабочий ни оказался, везде его ждет одна и та же участь. Поэтому патриотическая идея в буржуазном обществе есть реакционная идея. Она представляет собой идею отстаивания мнимой общности интересов рабочего класса и буржуазии определенной нации. И это в то время, когда крупный капитал практически повсеместно стал интернационален:
Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни.
Поддаваясь патриотической пропаганде со стороны буржуазии, пролетариат так и не сможет стать субъектом политики и будет оставаться для капиталистов лишь средством решения их проблем. Марксистское решения национального вопроса следующее:
В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой.
Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой.
Следующая часть "Манифеста" представляет собой программу первых социалистических преобразований в сжатом виде:
Оставим, однако, возражения буржуазии против коммунизма. Мы видели уже выше, что первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.
Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.
Расплывчатые формулировки о завоевании демократии в первом абзаце — следствие того, что в то время, когда писался "Манифест", история еще не дала однозначный ответ на то, каким образом будет происходить это "завоевание демократии". В настоящее время этот пункт можно и нужно скорректировать. Да он уже и был скорректирован самим Марксом. После опыта Парижской Коммуны стало очевидным, что пролетариат должен не просто "завоевать демократию", а обязан для достижения своих целей полностью разбить буржуазную государственную машину. Буржуазное государство, специально существующее для того, чтобы подавлять большинство проле
