Виталий Викторович Макаров- личность известная в комсомоле и не только
Журналист..Зам. главного редактора "Комсомольскойправды"...
Чрезвычайный и Пономочный Посол РФ. Писатель. Мы дружим десятки лет,
хоть и не частов стречаемся..Годы. расстояния В ответ на поздравление с
93-ей годовщиной ВЛКСМ сегодня прислал кусочек своих заметок. Я
прочитал с интересои и делюсь с вами.
В. Арсентьев
* * *
Сигара Фиделя
В Москве была такая жара, что плавился асфальт. И поэтому, когда мы оказалась во «Внуково» и вышли в лесок рядом с правительственным аэропортом, то дышали полной грудью.
Я оказался в этом запретном для простых смертных месте случайно. Вместе с Фиделем Кастро должен был прилететь кубинец, мой товарищ по гаванскому университету, куда меня когда-то направил наш комсомол. Начальство решило, что я понадоблюсь в контактах с ним.
Мы с моим руководителем недолго наслаждались прохладой, так как одна за другой подъехали чёрные легковушки, и мне было приказано идти в зал. Но попасть туда оказалось непросто. Как раз к подъезду прибыли три лимузина, которые в народе называли «членовозами», видимо, имея в виду, что в таких машинах перемещались только члены политбюро ЦК партии. Толпа начальников замерла, а потом образовала коридор. Брежнев, Подгорный и Косыгин, большая тройка коллективного руководства, пошли в холл. В нём все собравшиеся, разделились на две группы. Начальники, собрались на правой стороне, мы же – их сопровождающие, стали левее.
Леонид Ильич осмотрел зал и направился к нам, Видимо, те, кто стоял справа, примелькались и он, чтобы отвлечься, стал здороваться с новыми людьми. За ним пошли Подгорный и Косыгин, и сразу же все правосторонние выстроились в очередь, чтобы идти за ними. Брежнев и Подгорный совали нам в руки недвижимые ладони, а Косыгин чуть сжимал пальцы, что как-то походило на рукопожатие. В общем, всё шло хорошо, пока мой начальник не поприветствовал меня, а я удивлённо не сказал ему: «Так мы уже здоровались…». С таким взглядом я больше не встречался ни во сне, ни наяву.
Смущённый, я выскочил в дверь, ведущую на аэродром. Там не было никого, кроме роты почётного караула и нескольких человек в штатском. Я закурил и стал рассматривать молодых солдат, стоявших в десяти метрах от меня. Они, как положено, были в расслабленной позе, чтобы не перенапрягаться. Но вдруг все подтянулись, их глаза прицелились в одну точку. Оказалось, что Брежнев и Подгорный тоже вышли покурить. Хотелось исчезнуть, но это было невозможно. Вокруг уже стояли штатские, которые почему-то обратили на меня внимание.
Брежнев и Подгорный с удовольствием затягивались табачным дымом, наслаждаясь утренней прохладой. Караул не сводил с них глаз, и было видно, как из-под парадных фуражек бегут струйки пота. Какой-то солдат, вдруг побледнел и медленно опустился на асфальт. Карабин, звякнув, упал у его ног. Ряд мгновенно сомкнулся, но руководители всё увидели и через минуту, когда солдата увели под руки, обменялись впечатлениями.
Брежнев спросил: «Коль, ё-моё. А мы бы упали в его возрасте? Подгорный ответил: «Не, Лёнь, у нас была другая закалка».
Больше они не разговаривали, так как на посадку заходил советский «ТУ» с кубинским лидером. Наши руководители приблизились по ковровой дорожке к трапу, ожидая кубинца. Фидель показался в чёрном проёме дверей, помахал всем рукой и, вытащив сигару, стал её раскуривать.
Мой начальник, повернувшись ко мне, спросил злым шёпотом: «Почему он это делает? Его же ждут». Я, как человек неискушённый тогда во многих вопросах, ответил, что, наверное, ему захотелось закурить на свежем воздухе. В ответ снова получил взгляд, который как бы сообщил: других вопросов мне уже не зададут.
Позднее, когда все уехали, и я, злой на начальника, который не взял меня с собой обратно в Москву, пошёл в лесок и там без суеты восстановил картинки встречи. И, конечно, вспомнилась сигара.
Фидель, которого в народе за мужские качества называли «кабальо», что означало «жеребец», перед встречей с нашим руководством не мог не закурить сигару. На Кубе, ставшей американской борделью, мужчины только определённых наклонностей целовались с мужчинами. А любовь Леонида Брежнева к таким нежностям была общеизвестна.
Уже позднее, когда я поближе познакомился с Фиделем и Раулем, эпизод с сигарой окрасился для меня новым оттенком. Куба уже была зависима от Советского Союза. Но кубинцы даже в мелочах показывали, что революцию они делали сами, и будут жить так, как хотят. И поэтому при таких встречах с нами во рту Фиделя дымилась сигара.
Макаров В.В.
Журналист.
|
