Только твой я, Республика, сын.

Ой, куда вы?.. куда вы?.. –

Прямо к кровати.

Солнечные усы.

Ой, как босые щекочут пятки,

Тормошат пушистые волосы сна!

А потом на улицу без оглядки,

Прыгая через нас.

К окнам – шумною детской оравой.

Пусть восторги глаз серебрят.

А на площади, от знамен кудрявой, -

25 октября.

Там Октябрь, звенящий славою

Солнечных, гордых лет.

Но что это?..

И – меркнут церковные главы

И скрываются в осенней мгле.

И как будто плакатов не было.

Будто спрятали день за ведро.

И по черному барабану неба

Тревожная пулеметная дробь.

Стук калитки. И крик мой: «Папа!»,

И внезапная дрожь лица,

И опущенный молчаливо на пол

Согнутый труп отца.

И из глаз неподвижных – бездна,
И холодная мертвая тьма,

И мучительным  криком срезанная,

Бьющаяся по полу мать.

Снова свет, и опять на моей кровати

Вздрагивающие пушистые усы,

Ни отца у меня, ни матери,

Только твой я, Республика, сын.

1920