11 ноября 2009 года , в
дни празднования 65-летнего юбилея нашего университета, была
торжественно открыта мемориальная доска первому ректору Высшей
комсомольской школы Н . В . Трущенко . Профессор, историк, участник Великой Отечественной, орденоносец, незаурядная личность, он в течение 17 лет возглавлял ВКШ - элитный вуз советских времён, «Царскосельский лицей» 70-х…
Преемником Высшей комсомольской школы стал
Московский гуманитарный университет, и его нынешние студенты, стоя у
памятной доски на 3-ем корпусе, вполголоса спрашивают друг друга: « Трущенко ? А кто это? Ректор? А что он сделал?»
Хорошо, что спрашивают. Плохо, что не знают.
Из беседы о Николае Владимировиче Трущенко с ректором Московского гуманитарного университета, профессором Игорем Михайловичем Ильинским.
Чтобы помнили…
- Игорь Михайлович, Николай Владимирович стал Личностью? Или в нём это было заложено изначально?
- Трущенко был Личностью, сознававшей, кто он есть. За его плечами был огромный жизненный опыт. В 17 лет
добровольно отправился на фронт, с боями прошёл всю войну – с 1941 по
1945 год. От Москвы до Берлина. От рядового – до капитана. Награждён
орденами Отечественной войны первой степени, Красного Знамени, Красной
Звезды и пятью медалями. Был дважды тяжело ранен. Вернулся с войны
инвалидом первой группы. В возрасте 22 лет … Несмотря ни на что, начал работать и учиться.
Через 23 года , когда Николай Владимирович стал ректором ВКШ, он был уже известным учёным,
доктором наук, профессором, автором многих книг и брошюр, Лауреатом
высокопрестижной премии Ленинского комсомола за достижения в исторических исследованиях… Трущенко был Исследователь и Историк, как говорится, от Бога. У него была феноменальная память, в которой хранились тысячи дат, цифр, фактов, названий, имён, находившихся в строгой системе. Это был человек огромной работоспособности. Вставал Трущенко очень рано и практически каждый день с пяти утра до половины восьмого писал. А без пятнадцати девять он был уже в ВКШ, в своём рабочем кабинете. Половину своего очередного отпуска он, как правило, проводил в архивах. И так было все семнадцать лет , пока он работал в ВКШ.
Это был профессор. Мне его манера говорить,
признаться, не очень нравилась, казалась немного менторской. Но его
лекции, которые я несколько раз слушал, были классическими по
построению, мысли были доходчивы, а каждое слово было слышно и понятно в любом уголке аудитории. Это был итог огромной работы над собой. В начале преподавательской работы у Н . В . Трущенко ,
как он мне говорил, не всё получалось. И тогда он, будучи ещё совсем
молодым человеком, стал специально брать уроки актёрского мастерства,
«ставить» голос, отрабатывать дикцию, пока не достиг желаемого эффекта.
Чтобы говорить на лекциях громко и ясно, набивал рот мелкой галькой и
часами ходил по берегу Волги, произнося специальные скороговорки.
- А как у него получалось в течение 17 лет держать в своих руках такое огромное хозяйство - ВКШ? Ведь в то время быть ректором столь долгий срок являлось скорее исключением, чем правилом?
- О руководителе судят по результатам работы организации, которой он руководит. Если Трущенко удавалось семнадцать с лишним лет просто оставаться ректором, это уже хороший показатель. Если ему удалось построить всё, что он построил в смысле материально-технической базы, создать коллектив ВКШ, что ещё надо?...
Высшая комсомольская школа была во многих
отношениях уникальным высшим учебным заведением. Уникальными были
учебные планы и программы. Уникальным был состав слушателей, которых
тщательно отбирали. Уникальными были бытовые условия, в которых жили и
учились слушатели, работали и жили сотрудники. За первые десять лет
существования ВКШ (с 1969 по 1979 г.) были построены два общежития на
1200 мест, главный учебный корпус (№ 3), три четырнадцатиэтажных
98-квартирных жилых дома для преподавателей ВКШ, в основном завершено
строительство хозяйственной зоны. Был разработан и утвержден грандиозный
генеральный план реконструкции ВКШ. Создан и «запущен» в работу
Научно-исследовательский центр при ВКШ. Учебный процесс был оснащён
техническими средствами обучения – лингафонные кабинеты с новейшим
оборудованием, видеоаппаратура в аудиториях, кабинет ораторского
искусства по последнему слову техники, новейшие компьютеры и так далее.
Такого студенческого городка как наш, в СССР не существовало.
- А что было интересного в жизни слушателей ВКШ, помимо учёбы?
- Слушатели ВКШ имели уникальную возможность
знакомиться с культурой нашей страны, потому что они учились в Москве.
Всевозможные экскурсии, поездки по местам боевой и трудовой славы,
посещение театров, кино – это само собой. Всё это организовывалось
профсоюзами, комитетом комсомола, партийным комитетом. ВКШ была местом,
куда приезжали самые знаменитые люди нашей страны. Здесь перебывали все
космонавты, в том числе космонавт № 1 Юрий Гагарин. После полетов в космос их первым делом приглашали в Центральный Комитет комсомола, награждали, чествовали. Вторым местом посещения была Высшая комсомольская школа.
К вопросу о свободомыслии… Можно сказать, что
семена этого свободомыслия сеяли деятели культуры, потому что они были
наиболее раскрепощёнными, наиболее вольнолюбивыми, как и быть должно.
Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Чингиз Айтматов,
Константин Симонов и многие знаменитости бывали здесь, выступали.
Опальная «Таганка», Юрий Любимов, Владимир Высоцкий бывали здесь. Это
творило атмосферу духовности, душу коллектива.
- Ректор Трущенко тоже был вольнолюбив?
- Трущенко
был руководителем с собственным твёрдым мнением. Здравомыслящий,
трезвый человек. Для него дело было на первом месте. Поэтому мы с ним
легко сходились. Это и моя позиция: дело - прежде всего. На основе дела
строятся отношения. Хорошо в деле - легко в отношениях.
Характер у него был, как говорится, «нордический». В нужный момент, в
сложнейших ситуациях он на моих глазах никогда не терял самообладания, а
только бледнел, становился показно выдержанным, спокойным, мог даже
пошутить и – ни один мускул на лице не дрогнет. Это потом, во время
разбора «полётов», выпив одну-другую рюмку водки, он давал волю чувствам
и словам. Я это видел и переживал вместе с ним десятки раз: по крайней
мере, десяток лет из семнадцати его ректорства мы были друзьями и соратниками, были предельно откровенны друг с другом.
Ему ничего не прощали, но его терпели, потому что
видели и понимали, что управлять таким сложным коллективом, как ВКШ,
может далеко не каждый, хотя желающих было хоть отбавляй.
В конце концов за полтора десятилетия, так и не найдя причин, по которым его можно было бы снять с работы, Н . В . Трущенко предложили уволиться «по собственному желанию», и он на целых десять лет был отлучён от ВКШ.
Ровно столько же – целых десять лет – длилась и моя размолвка с Н . В . Трущенко , у которой были хорошо известные мне причины, казавшиеся всё-таки не столь значительными, чтобы рвать многолетнюю дружбу. Но Трущенко «закусил удила». Я отвечал тем же.
- Всё же настоящая дружба выше размолвок. И Вы первым протянули ему руку…
- Я видел свою задачу в том, чтобы вернуть этому человеку, ветерану войны и труда, хоть часть того долга, в котором оказались перед ним все: страна, Институт и я лично.
о главном я узнал, только став ректором Института и приехав к тяжелобольному Н . В . Трущенко в больницу.
Уже на первой встрече я предложил Николаю Владимировичу работу профессора в Институте. Он плакал – так тяжело переживал он своё отлучение от любимого детища, – ВКШ. Да и наш разрыв тоже…
не сразу, примерно через месяц, он написал мне письмо и вручил его мне в палате: «Прочитай. Сохрани». В нём он и рассказал о тех людях, которые столкнули и развели нас на целые десять лет .
Прочитаю выдержку из письма Трущенко ко мне от 28 июня 1996 года , в день моего рождения. По сути дела, это было прощальное письмо, хотя он ещё пожил два года . Письмо очень длинное, исповедальное, письмо-извинение за всё, что случилось между нами. По большому счёту не прав был он. Трущенко писал: «...Прошли годы . Мы почти не встречались. Правда, был случай, когда мы оказались близко друг от друга в
ресторане Академии общественных наук. Я уже окликнул тебя, когда ты
проходил мимо моего столика, движимый желанием прервать затянувшееся
молчание. Но оба мы были не одни, и разговора бы не получилось. А нам
обоим светскость была не нужна. Любезно и распрощались.
В ВКШ я бывал редко. Больно было видеть распад...
Твоего предшественника я видел накоротке три раза, но информацию о нём
получал неимоверную. Вот почему с облегчением узнал о твоём назначении. Я
уже был поражён тяжёлым недугом и не смог засвидетельствовать своё
глубокое удовлетворение. Ведь Школа для тебя тоже родное детище, ставшее
фундаментом для развития нового вуза и научного центра.
Нельзя восстановить в душе и изложить в письме всю
гамму чувств при нашей первой встрече в окружении наших жён и общении в
кругу семьи и самых близких друзей (Это когда я приехал к нему, будучи
уже ректором. - И. И.). Нельзя словами оценить всё внимание и заботу обо
мне с твоей стороны, как друга и ректора. Чего греха таить, многие
выпускники и преподаватели не забыли меня, часто звонят. Телеграфируют,
заходят. Но напомнить моё имя всему коллективу, восстановить затухавшую
под тяжестью времени память о своём бывшем руководителе всему коллективу
— твоё душевное дело, благородное… Спасибо тебе, Игорь. Это
благородство увидели все — и друзья, и недруги. Спасибо тебе за символ
моего причастия к Институту молодёжи и далеко не символическую оценку
этой причастности. У меня сужаются возможности воздать должное тебе за
это. Но когда я писал «Осень. Старые клёны» ( Трущенко прекрасно рисовал, он подарил мне картину. - И.И.), я всё время думал о тебе, размышляя о наших комсомольских годах , сегодняшних днях, твоём закономерном взлёте и моём неизбежном угасании.
С днём рождения тебя, мой давний друг! Пусть звезда благоденствия долго- долго светит тебе...»
Уж и не знаю, надо ли ещё что-нибудь добавить.
- Добавить можно. Например, то, что память Н . В . Трущенко в нашем университете чтят и поныне…
- На самом деле в недавнем прошлом в
нашей стране жило и работало очень много замечательных людей, умом,
знаниями и энергией которых была построена огромная и могучая держава.
Это главное. В любом деле, в любом человеке надо искать и видеть прежде позитивное начало, ибо оно сберегает жизнь и составляет её основу.
В 1994 году в корпусе № 2 Института молодёжи была торжественно открыта аудитория № 51 имени Н . В . Трущенко , в которой он прочитал первую актовую лекцию при открытии ВКШ, и Памятная доска в его честь. В 1996 году для студентов-отличников была учреждена стипендия «Надежда Института» имени Н . В . Трущенко . И вот теперь ему - мемориальная доска… и – может, главное – в сердцах многих людей жива добрая память о нём. Трущенко продолжает помогать мне и многим из нас жить и работать. А это значит, что он в «команде» и играет в нападении.
Беседовала Людмила Кулиш
Ссылка: www.mosgu.ru
