1 октября 1984 года на станции Куанда было торжественно уложено «Золотое звено» БАМа. Символический ключ от БАМа был соединен теми же, кто 1 мая 1974 года на станции Тайшет его разъединил и дал клятву соединить при завершении работы – командиром и комиссаром отряда имени XVII съезда ВЛКСМ Героем Социалистического Труда Виктором Лакомовым и Владимиром Мучиницыным.  45 тысяч молодых людей приехали на БАМ по комсомольским путевкам и прошли школу становления и как строители, и как личности.Родина высоко оценила труд и творчество строителей БАМа. На БАМе к 1.01.1985г. работало 32 Героя Социалистического Труда, 2898 бамовцев награждены орденами и медалями, 62 строителя удостоены звания лауреата премии Ленинского комсомола. 5 бамовских коллективов за большие успехи, достигнутые при сооружении БАМа, награждены орденами, в том числе СМП-573 «Московский комсомолец» - орденом «Знак Почета».[6]  Там же. С.134.

Теперь несколько  слов о некоем «всем известным мнением» о дороге «в никуда». По замыслу Советского правительства БАМ, во-первых, должен решать основную цель – освоить огромные северные территории (для этой цели были построены 59 городов и пристанционных поселков). С вводом в эксплуатацию БАМ страна получила второй, более короткий выход к Тихому океану, доступ к богатейшим природным запасам Севера страны. Во-вторых, решалось несколько задач оборонного характера. Надо было учитывать геополитические условия. Отношенияс Китаем в конце 60-х гг. вступили в полосу конфронтации, вплоть до вооруженных столкновений (вспомним Даманский). Поэтому строительство БАМа предусматривало ти стретегические цели на случай «большой войны».

Правда и в том, что наблюдала ранее цитированная журналистка, характеризуя положение строителей в послесоветское время: «Вдоль дороги живут идеальные трудовые ресурсы. Они доведены до ручки, они обозлены, им уже всё равно, они согласны на мизерные заработки и ужасные условия труда, чтобы заработать на еду».

Действительно, в период перестройки Горбачева интерес к БАМу резко снизился со стороны и государства, и общества, а во времена Ельцина окончательно захирел. Колоссальные средства, вложенные в стройку, омертвели. И делали это сознательно, прикрываясь нехваткой бюджетных ассигнований.[1] На произвол судьбы бросили не только Бамовскую магистраль, но целые регионы, например, Дальний Восток.

Вместе с тем, у молодого репортера возникает ряд вопросов, недоумений при оценке явлений и фактов, увиденных и услышанных на БАМе современном. По ее мнению, они противоречат логике жизни, просто здравому смыслу.

Е. Гликман удивляется, когда услышала от первого встречного бамовца, что его тянет в те места, где он строил магистраль, что он завидует, что она едет Туда. «С удовольствием. 20 лет не был».

«- Там же развиливается все – какое удовольствие?

- Ну и что. Места-то родные. Весело там было…

Я не поняла. Какая радость – увидел, что труд твой оказался бессмысленным?». Бессмысленным ли для первопроходцев? Это была их юность. Работали, любили. Было весело. Трудности сплачивали. Это их пройденный путь, который никому и никогда не отнять. Чтобы там ни говорили, как бы не писали. То, что было, это их личное, дорогое. Они «утопают в дальнем дорогом».

Автор репортажа усомнилась в подлинности воспоминаний участников Бамовской эпопеи: «Воспоминания какие-то неживые. Им не принадлежат. Будто помнят не то, что было, а то, как об этом писали газеты. Повторяют друг друга. Собственную память вытеснили штампы». Здесь также парадокс: репортер оценивает деяния первопроходцев по законам своего времени, через призму собственных взглядов на советскую историю, нередко основанных на стереотипах современной либеральной пропаганды («в советское время – все было плохо»), на новых мифах, рожденных в перестроечное и постперестроечное время. Что же касается однотипных взглядов бамовцев на свое прошлое, то для их объяснения стоит обратить внимание на законы общей и возрастной психологии. У людей зрелых их прошлое (юность) запоминается более объемно, красочно, в деталях, нежели их современная жизнь. Кроме того, с точки зрения социальной психологии, происходит эффект взаимного «заражения», на массовое сознание оказывает серезное влияние групповая психология. В малой группе ментальные особенности группы, проявляющиеся в коллективности, общинности и т.п., проявляются наиболее ярко. Здесь каждый получает ответ на вопрос: «Кто есть кто».

Заметим, что по разным исследованиям годы строительства БАМа оцениваются самими добровольцами как лучшие годы а своей жизни.[2] Многие, вернувшиеся в свои города после БАМа, не утратили бамовской идентичности, они объединились в ассоциации, отмечают свои праздники, они ездят на БАМ в отпуск и т.д. Объединяет людей, входящих в ассоцации, - это позитивное оношение к БАМу, осознание значимости бамовского периода в их жизни.

Как пишет В.И. Прядкин, работавший на руководящих должностях в Управлении БАМ, профессор, литератор: «Мы построили БАМ и очень гордимся, и будем до конца своих дней гордиться этой дорогой. Я глубоко убежден, потомки оценят нас по достоинству».[3]

Заключая наши размышления, хочется высказаться по одному вопросу – колонизация (хозяйственное освоение) Сибири и Дальнего Востока осуществляется в условиях депопуляции, огромного дефицита рабочей силы. А от решения этой проблемы зависит будущность России: возродится ли она как великая держава или захиреет, распадется на отдельные земли, находящиеся под протекторатом других, более мощных государств Запада и Востока. «В XXI веке вектор развития России, – говорится в Послании Президента РФ Федеральному собранию, – это развитие на Восток, Сибирь и Дальний Восток… Важнейший приоритет развития – это региональная авиация, а также морские порты, северный морской путь, БАМ, Транссиб…»[4]

Это значит, во-первых, важно осмыслить, препарировать богатейший исторический опыт освоения земель восточнее Урала. Особое внимание обратить на социально-производственный опыт, на участие комсомола – молодежной организации в сплачивании трудовых коллективов, в решении межэтнических конфликтов в смешанных коллективах строительных подразделений.

Во-вторых, следует вычленить воспитательную функцию указанных коллективов, поставить человеческое измерение как главный критерий в решении грандиозных задач освоения кладовых Сибири и Дальнего Востока. Обустройство нехоженных земель немыслимо бех такого рода людей – чуточку фанатичных, одухотворенных большой идеей, ведущих других за собой, заряжая их своим энтузиазмом, энергией мысли, душевным порывом, презревшим «грошовой уют». Нельзя уповать только на вахтовый метод. Иначе освоение ресурсов указанных регионов растянется на века. Время не ждет. Кто не бежит, тот отстает. Наше время – век скоростей и страстей.

Чтобы там ни говорили, БАМ – яркая страница нашей отечественной истории, драматической и героической. Воистину из прошлого надо брать пламень, а не пепел.

И последнее, БАМ, Усть-илимская ГЭС, Братская ЛПК и ещё 380 ударных объектов – это комсомольское наследие, «подарок» олигархам от 1.350 тысяч добровольцев 70-80-х годов прошлого века. Взгляните на карту, и все будет понятнее разных слов.[5]

 Если бы не они, «комсомольцы-добровольцы», и не созданное ими, чем бы сегодня владело, пользовалось и распоряжалось нынешнее поколение, и на чем бы сегодня пыталась подниматься Россия? ...

Заключительное резюме: происходит как бы коллективная утрата исторической памяти вообще, в том числе памяти о комсомоле, его славных делах.

«Эпоха окончилась,   Надо ее описать.

Ну, пусть не эпоха – период, этап,  Но надо его описать,

От забвенья спасать, Не то он забудется,

Не то затеряют его,  Заровняют его,

Он прочерком, пропуском станет,

И что-то – в ничто превратится,

И ничего в истории из него не застрянет».

 Эти стихи Бориса Слуцкого звучат уместным напоминанием тем, кто впадает в беспамятство. Важно сохранить в нашей памяти образы тех, кто, будучи комсомольцем, не знал покоя, самоотверженно трудился, словом, жил для нашей великой многонациональной Родины.