Четырнадцатый первый

Третья зарплата в стране

Но те времена ушли.

И наш разговор — в канун 70-летия Виктора Максимовича (он отмечает его 14 мая) — проходит, что называется, неформально, «без помпы». Две чашки кофе в скромном кабинете в «МК», телефонные звонки и громоподобные крики по редакционной радиосвязи: «Отдел политики, срочно на верстку! У вас хвост (объем текста, который требуется сократить. — Авт.)!».

Не могу избавить себя уж если не от трепета, то от волнения — передо мной сам Мишин. Легенда комсомола. Вождь. Четырнадцатый по счету первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Хоть мы и знакомы давно, но, как говорят, «уровни» были разные: когда Виктор Максимович руководил комсомолом, я был «первым» Горьковского обкома ВЛКСМ (Горький — это теперь Нижний Новгород).

— Кем бы был Мишин, если бы не случилась перестройка? Сейчас вам 70, по меркам Политбюро ЦК КПСС — детский возраст…

— Если бы не случилась перестройка, Мишин большим руководителем не был бы.

— Почему?

— Не знаю... Может быть, потому, что самые яркие, главные дела моей жизни пришлись, наверное, на комсомол. Как на духу — меня коробит, когда некоторые говорят: «комсомольская мафия». Если «комсомольская мафия» — это честная и дружная семья, то да — мы были именно такой семьей. Большей солидарности, чем в комсомоле, не было — это я говорю как человек, который не один день проработал и в профсоюзах, и в ЦК КПСС, и в аппарате партии. Наши отношения в комсомоле зарождались не по принципу «выгодно — не выгодно», а по принципу «нравится — не нравится». Только так! Мы больше руководствовались эмоциями, нежели какими-то рациональными вещами.

— Не жалеете, что страна развернулась вот так?

— В общем плане нет, не жалею. Хотя китайская модель, не скрою, мне ближе, да она и эффективнее. Но если честно, то я — и с точки зрения материальной, и с точки зрения внутренней свободы — сейчас живу на порядок лучше, чем при советской власти. Хотя в то время получал третью или четвертую зарплату в стране.

— Это сколько же?

— Как первый секретарь ЦК ВЛКСМ я получал 750 рублей. Генеральный секретарь ЦК КПСС получал 850 рублей, столько же председатель Совмина СССР. Зампреды и министры первой категории получали столько же, сколько и я. Это была большая зарплата.

— Вы слишком большая личность, чтобы быть гладким, предсказуемым, бесконфликтным. Когда Мишину было действительно трудно?

— Не все помнят сейчас эту фамилию — Лигачев. А Егор Кузьмич был второй человек в партии после Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева. И именно с Лигачевым у меня отношения не сложились. Возможно, тому причиной послужила его реакция на постановление бюро ЦК ВЛКСМ о присуждении премий Ленинского комсомола в конце октября 1984 года.

В день опубликования списка награжденных — звонок по АТС-1. Звонил Егор Кузьмич. И сразу на повышенных тонах: комсомол-де не понимает важности классического искусства, народного творчества. Я возразил: мол, это не совсем так, бюро ЦК ВЛКСМ присудило премии Надежде Бабкиной, ансамблю ложкарей и другим народным коллективам. Но Егор Кузьмич резко выразил неудовольствие тем, что премию присудили Валерию Леонтьеву... Оборвал меня: «Готовьтесь к серьезному разговору в ЦК КПСС». Не буду говорить об эпитетах, высказанных по поводу популярного певца. Тогда я и произнес фразу, которую до сих пор помню: «Уважаемый Егор Кузьмич, если ЦК КПСС сочтет ошибочным коллегиальное решение бюро ЦК ВЛКСМ о присуждении премии Валерию Леонтьеву, я готов нести персональную ответственность...». После моего заявления Егор Кузьмич бросил трубку.

— Одних только генеральных секретарей ЦК КПСС вы застали как минимум троих?

— Неправильное слово «застал». Я работал с ними. Включая «пятилетку пышных похорон», когда умерли Брежнев, Андропов, Черненко, а потом пришел Горбачев. Хочешь, расскажу, как рождался ХII Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве?

Я им горжусь особо. Мишку олимпийского чаще вспоминают — да, московская Олимпиада в 1980 году прошла замечательно, но и мы добились представительства очень мощного — делегации 146 стран приехали на фестиваль. Скажу больше: мы не хотели фестиваль проводить — предполагалось, что движение коммунистической молодежи Франции возьмется, что фестиваль будет во Франции — при нашей, конечно же, поддержке. Вдруг в последний момент — бац! — французы «отгребают» назад. Иду к Андропову, он тогда был Генеральным секретарем ЦК КПСС: «Юрий Владимирович, так и так, друзья из движения коммунистической молодежи Франции откатывают назад. Если фестивальное движение полезно для реализации внешней политики Советского Союза, то надо проводить фестиваль в Москве». Андропов задумался: «Это самое легкое решение. Попросите Пономарева, пусть он переговорит с Кадаром (Янош Кадар — Генеральный секретарь Венгерской социалистической рабочей партии. — Авт.). Звоню секретарю ЦК КПСС Пономареву: «Борис Николаевич, хотим с вами посоветоваться по поручению Юрия Владимировича. Он: «Приходи». Иду к нему, он при мне звонит Кадару, тот по-русски хорошо говорил, слышу, отвечает Пономареву: «Ты знаешь, я должен посоветоваться с товарищами из Политбюро, взвесить все «за» и «против». Звоню тут же Чабе Хамори (первому секретарю ЦК Венгерского комсомола — Авт.), он — в то время член Политбюро, ситуацию знает: «Виктор, уверен на 100 процентов — откажет Кадар. Экономическая ситуация в стране, несмотря на вашу помощь, архинепростая». Иду к Константину Устиновичу Черненко, рассказываю об истории фестиваля — время поджимает, говорю: либо да, то есть в Москве проводить, либо нет. Оставляю записку в ЦК КПСС. Тот оперативно расписывает ее по отделам, короче, так и завертелось.

Многим, сделанным в комсомоле, можно гордиться. В одном интервью все не расскажешь, но не вспомнить БАМ нельзя. Горжусь, что принимал непосредственное участие в формировании первого отряда добровольцев имени XVII съезда комсомола! Не раз пролетал в вертолете по всему БАМу, ехал в первом поезде при открытии сквозного движения по магистрали — еще до окончания строительства Северомуйского тоннеля. Сегодня БАМ работает на полную мощность, превышающую проектную, и значение магистрали с каждым днем возрастает!

— О Михаиле Горбачеве — что он значит в вашей биографии? Вы ведь и уходили с комсомола при нем, так ведь?

— Трудный для меня, да и не только для меня, вопрос. Я поначалу думал, что пришел прогрессивный лидер, мы же его как воспринимали — наш, комсомолец, чуть ли не из колхозников, с неистребимым южнорусским говором... На самом деле, когда с ним разговариваешь, такое ощущение, что между нами стекло. Ты его видишь, слышишь, а он как бы за стеклом.

Как-то раз он меня принимал, вели разговор о текущих проблемах, и он вдруг — до сих пор эту фразу не могу забыть: «Да, тема важная, вот и Раиса Максимовна неоднократно подчеркивала, что со студенческой молодежью надо активнее работать». Я поначалу не сориентировался — кого он цитирует? Ушинского знаю, Макаренко знаю, Крупскую, в конце концов, знаю. Кто такая Раиса Максимовна? Только потом понял, без шуток говорю.

...Да, несчастный он человек, ему жалко Раису Максимовну. Только Раису Максимовну. А то, что страну развалил, сколько людей погибло, сколько друзей — не жалко? Николай Ефимович Кручина (управляющий делами ЦК КПСС, 26 августа 1991 года совершил самоубийство. — Авт.) ушел из жизни исключительно, по моему глубокому убеждению, из-за его предательства. Не смог перенести.

Протест сполз куда-то

— Вам нравится, как живет современная Россия, ее общественно-политические реалии?

— ...Скажу тебе так, Сергей, ты все-таки немножко помоложе. Я себе каждое утро делаю прививку пофигизма, скажем помягче, чтобы выдержать эти, как ты сказал, российские реалии.

Посмотри на те же митинги на Болотной и Сахарова. Я думаю, это был естественный протест, люди пришли не за деньги — их допекло. И этот протест власть уловила: начались кое-какие телодвижения — и по партиям, и по выборам. Но сейчас, в силу не знаю каких обстоятельств — то ли Кремль как-то хитро начал работать с «несистемной» оппозицией, то ли «прихваты» какие-то пошли, но ситуация изменилась. Протест сполз куда-то.

— В этом году комсомолу исполняется 95 лет. Все знают, что на вас, как всегда, основная работа по подготовке?

— Объясняю: мы — имею в виду трех сопредседателей оргкомитета, Тяжельникова, Пастухова и Мишина — тоже взрослеем вместе с комсомолом. Если объективно, семидесятилетние и те, кто моложе — наиболее дееспособная прослойка. Но готовимся вместе, конечно, к 29 октября — как это сейчас ни трудно. Ты же помнишь, какими мощными силами ставились комсомольские концерты в наше время? А сейчас на кого рассчитывать? Чтобы сделать концерт в Государственном Кремлевском дворце, надо миллионов пять — в рублях, конечно. А вообще 95-летие — это повод вести разговор не только о юбилейных мероприятиях — Кремль должен заняться наконец созданием единой общероссийской молодежной организации! У нас было такое предложение.

— Насколько я знаю, ветераны комсомола во главе с вами не раз обращались к Владимиру Путину с письмами?

— Да. И вроде бы он сказал: да, нужна организация — мощная, молодежная. Мы же готовы советом и делом помочь. Но пока тишина. А то, что они Селигер делают, — это полная ерунда, да и так называемые кадровые резервы — профанация по сути. Комсомол чем был велик? Тем, что это была естественная школа подготовки кадров.

— А лично с президентом Путиным бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ общался?

— Нет. Никогда не общался.

— Последний вопрос. Вы считаете себя счастливым человеком?

— Конечно. Вырос в рабочей семье, без «лохматых лап» прошел по серьезной лестнице жизни, в ВЛКСМ был не последним человеком. В семье считают, что я «интеллигент в первом поколении» — я же первый из Мишиных, кто получил высшее образование. Мама и отец у меня с Дона, из села Ольховец. Отец — труженик, после войны остался жив, хотя воевал командиром пулеметного отделения. Мама — домохозяйка, нас у нее было трое: два сорванца и дочка. Жили трудно, как многие тогда. Одно из сильных впечатлений: старшая сестра Валентина в 7-м классе вступает в комсомол, а на фотографию денег нет — и она из школьной коллективной карточки вырезает свою фотку, чтобы отнести в райком. А мама! Читать и писать училась сама, не в школе. Но страшно гордилась, что нам дала высшее образование.

— Супруга чем занимается?

— Галина Владимировна работала в МИСИ, доцентом, недавно ушла на пенсию. Сын — Максим, 74-го года рождения. Работает в «Крокус-Экспо» заместителем руководителя департамента, два института закончил. У него есть свой Виктор Максимович Мишин — мой внук и полный тезка. Еще внучата есть — Дарья и Тимофей.

— Скажу честно, ваша неуемная энергия нас всегда восхищала!

— Сереж, всем друзьям дам простой рецепт, я его придерживаюсь — три раза в неделю хожу в бассейн, вот уже сорок шесть лет езжу верхом на лошади, занимаюсь конной физкультурой — каждое воскресенье, когда в Москве, без пятнадцати девять я на Планерной. Лошадка — это массаж «второго сердца» мужчины, как известно. И психологически очень разгружает. Ну и банька, конечно, — с друзьями, одной командой вот уже двадцать пять лет в «Олимпийский» ходим. Двигаться надо, ребята, двигаться.

— С днем рождения, Виктор Максимович!

В интервью использованы материалы из только что вышедшей книги Виктора Мишина «С чего начинается Родина» и книги «Салют, фестиваль!».

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

Мишин Виктор Максимович. Родился 14 мая 1943 года в Москве. Окончил индустриальный техникум, работал мастером на заводе железобетонных изделий. Окончил МИСИ по специальности «инженер-строитель». Там же работал старшим инженером научно-исследовательского сектора.

С 1968 по 1971 год — II секретарь Москворецкого райкома ВЛКСМ, I секретарь Советского райкома ВЛКСМ Москвы. С 1971 по 1976 год — секретарь Московского горкома ВЛКСМ (МГК), зав. отделом рабочей молодежи ЦК ВЛКСМ. C 1976 по 1979 год — I секретарь МГК ВЛКСМ. С 1978 по 1982 год — секретарь ЦК ВЛКСМ. С декабря 1982 по июнь 1986 года — I секретарь ЦК ВЛКСМ.

Уйдя с комсомола, Виктор Мишин: секретарь ВЦСПС (1986–1991), 1-й зам. управляющего делами ЦК КПСС (январь—август 1991), зам. генерального директора консорциума «Экопром» (1991–1994), генеральный директор предприятия «Олимпийская лотерея» (1994–1995), вице-президент Международного фонда «Реформа» (1995–1996). С 1996 года — председатель правления коммерческого банка «Крокус-банк».