 Жизнь, посвящённая детям
Иногда даже одна встреча с интересной книгой может дать ключ к пониманию чего-то очень важного. Таким ключевым моментом становится для читателя знакомство с творчеством Альберта Анатольевича Лиханова – известного писателя и публициста, общественного деятеля, президента Международной ассоциации Детских фондов, Председателя Российского Детского Фонда, 85-летний юбилей которого мы отмечаем в этом году.
Все произведения Лиханова, которые пронизаны духом добра, справедливости, любви и сострадания – это настоящий гимн военному и послевоенному детству, гимн, непревзойденный по своей сердечности и значению. Автору удалось создать в себе и передать читателю стремление к правде и добру, всепониманию и сочувствию, а людская несправедливость, печальные события и трагические судьбы, изображённые им в своих произведениях, возвышают, очищают и вселяют надежду.
Иногда прозу Лиханова характеризуют как жестокую, даже слишком, но, по мнению автора, таковой и является наша жизнь. Своими работами он стремится готовить молодых людей к столкновению с различными жизненными испытаниями и трудностями, которые могут выпасть на долю каждому, и достойно выйти из всех передряг. И всё же, несмотря на темы, его проза освещена изнутри тёплым светом понимания, сострадания и соучастия. Писатель создал образ своего литературного героя: лихановского мальчика, в котором показал не только черты военного или послевоенного времени, в них, этих лихановских героях, живой и вечный русский детский характер. Таким он был и остаётся в литературе, а значит, и в жизни.
В произведениях Альберта Лиханова нет военных сцен, нет боёв и сражений, нет поражений и побед. Есть тыл. Тыл, увиденный глазами ребёнка.
Война – это не только военные приказы, бои и сражения, мужество и смерти, танки и самолёты… Война – это ещё и госпитали, беженцы, голод, холод, слёзы и скитания.
Это детские души, которые, сжавшись, страдают за отцов, что сражаются на дальних фронтах. Это детские полуголодные глаза, которые рады каждому кусочку чёрного хлеба или тарелке каши-затирухи. Это детские судьбы, жестоко перечёркнутые по чьей-то злой воле. Это дети, в полной мере познавшие драматизм нужды и лишений наряду со взрослыми.
Лиханову всё это было знакомо. Тень войны легла на раннее детство маленького Алика, а четыре военных года стали его писательским основанием. Тому, что он пережил сам, посвящены многие повести и рассказы. Детский взгляд наиболее чистый и подлинный, и Лиханов пишет войну детскими глазами, стремясь при этом только к одному – точности и неподкупности детской памяти.
А детская память запечатлела многое.
Война, которая жестоко обрушилась на жизнь молодого поколения, заставила детей рано повзрослеть. В их сознание вошли слова: похоронка, эвакуация, раненые, госпиталь, тыл, карточки…
Маленький Алик знал голод военных лет, знал работу военного госпиталя, где работала медицинским лаборантом его мама Милица Алексеевна, с которой они ежедневно ждали от отца письма с фронта, знал нужды друзей, получивших похоронки на своих родных.
Военные холодные зимы, голодные годы, горе сирот, настоящая мальчишеская дружба, ожидание победы – всё это навсегда осталось в памяти взрослого человека и нашло отражение в его произведениях.
Жестокое было время. Но в одном из своих интервью писатель отметил: «Было замечательное детство. Но замечательное – не значит благостное. Тяготы, слёзы, потери отцов, голод… Никто о таких вещах не скажет хорошо, но все эти бедствия приучили к осознанию того, что есть совесть, есть стыд, есть чувство благодарности. Как забыть доброго человека, добрый поступок, как забыть учительницу? Жизнь воспитывала в нас, по-моему, особенные качества: надёжность, товарищество, чувство локтя. Когда у тебя есть кусочек хлеба, а рядом два твоих голодных товарища, то понятно – ты с ними поделишься».
Что такое голод в тылу – автор хорошо показал в повести «Последние холода». В родном Кирове была организована столовая дополнительного питания для дистрофиков – детей, страдающих малокровием. Ходил туда и маленький Алик. В школе детям выдавали талоны, но у входа всегда паслись местные ребята, у которых таких «пропусков» не было. Несмотря на бдительность гардеробщицы, они проникали в столовую и просили оставить им немного еды, а иногда её просто отнимали.
Эти голодные детские глаза и слова: «мальчик, оставь!..» врубились в память навечно.
Из того далёкого военного детства остались святые воспоминания о своей первой учительнице Апполинарии Николаевне Тепляшиной, которая в голодные годы на свои деньги покупала таблетки витамина «С» и раздавала ученикам в классе. А когда деньги заканчивались, она заваривала в ведре витаминный, жутко горький напиток из хвои. И дети его пили, понимая, что так надо.
***
В становлении Лиханова как писателя большую роль сыграла школа. Но ещё раньше настоящим другом и учителем стали книги, путь к которым ему открыла бабушка. Дед тогда работал на овчинно-шубном заводе, где шили полушубки для армии, мама сутками находилась в военном госпитале. Вечерами, убравшись по хозяйству, ложились спать, и в полной темноте – из экономии не зажигали керосиновую лампу – Мария Васильевна читала внуку стихи, которых знала очень много.
Позже Альберт Анатольевич скажет: «Да, именно бабушка указала мне путь к книгам. У неё была великолепная память, и мне казалось, что она может без конца рассказывать весёлые, красивые, захватывающие истории. И во время рассказов что-то во мне напрягалось, как струны у скрипки. Литература становилась и осталась моей обетованной землей…»
И первым человеком, который привёл маленького Альберта в библиотеку, была его бабушка. Не случайно повесть “Детская библиотека” – одно из самых тёплых, по-детски личных произведений, написанных от лица мальчика. Но даже любящая бабушка не могла предположить, что душевная забота и доброе сердце помогут сохранить в её любознательном и внимательном внуке талант рассказчика.
В его произведениях читатель может увидеть историю трудолюбивой и дружной семьи, заботливых родителей, большой дом в вишнёвом саду, хороших друзей и добрые мальчишеские отношения. В воображении писателя навсегда сохранились образы и картины детства: школа, библиотека, книги, и… бабушкин буфет, пахнущий хлебом.
Сохранились и воспоминания, связанные с войной, с отцом-фронтовиком, с вечно занятой мамой, со сводками информбюро, с общим народным испытанием.
Тогда в ученические годы Лиханов проникся доверием к книге, и уже тогда шло становление его как писателя.
«Вот если бы в моём детстве не было библиотек, то не знаю, что бы со мной было, – вспоминал он потом не раз. – Я начитался в детстве так, что мне до сих пор хватает. Помню, в читальном зале городской библиотеки было две книжки "Трёх мушкетёров", одна "Десять лет спустя" и одна "Двадцать лет спустя". После уроков ребята из разных школ бежали наперегонки в библиотеку, чтобы захватить любимую книжку. И работницы читального зала говорили: «вот ты час читаешь, а потом отдаешь другому, а тот – третьему». Целая очередь была на чтение…»
С детства воспитанный на хорошей отечественной и зарубежной литературе Лиханов создал десятки светлых и умных книг, обращённых к детям и взрослым. Они рассказывают об основных жизненных ценностях, таких, как честь, долг, подвиг, человеческое достоинство и помогают читателям стать добрее и чище, внимательнее к людям, они закаляют душу и формируют характер читателя.
Автор показывает проблемы, которыми живут молодёжь и подростки в нашей стране, определяя главную тему своего творчества, как «историю трудного детства в России, начиная с 40-х годов до наших дней».
***
Незабываемая боль о прошлом, о той жестокой поре заставляла писателя не раз обращаться к военной теме. В своих рассказах и повестях он подчёркивает особую силу той победной войны, которая породила не только безотцовщину, которая не только списала в распыл многие неустоявшиеся детские судьбы, но и воспитала поколение подранков – рано опалённых, но честных, мужественных, стойких ребят, подлинных наследников своих собственных отцов.
Любимым героям Альберта Лиханова по десять-пятнадцать лет. Обыкновенные мальчишки, мечтатели и романтики они стремятся поскорее стать взрослыми, умеют постоять за себя, за друзей и любимых. И это привлекает к ним сердца читателей. В юности закономерно стремление к идеалу. Настоящим мужчиной вырастет лишь тот, кто и мальчишкой был мужественным, верным в дружбе и любви, сильным не только физически, но и нравственно, тот, кто был надёжной опорой в любом деле.
Маленькие герои книг писателя растут настоящими мужчинами: понимают всю тяжесть положения, в котором оказались они, их родные, вся страна, никогда не клянут войну за то, что она отняла у них отцов, за то, что пришлось пережить им самим. Они мужественно переносят все тяготы военного и послевоенного времени. Но даже в мыслях никогда не допускают того, что отец каждого мог бы получить бронь или отсидеться в тылу.
***
Роман для детей школьного возраста «Мой генерал», который рассказывает о трёх поколениях семьи Рыбаковых, о дружбе маленького Антошки со своим дедом-генералом, о святости семейных традиций, о добре и справедливости, об умении сопротивляться жизненным невзгодам и быть настоящим человеком, Альберт Лиханов посвятил всем солдатам и офицерам минувшей войны, которым обязаны своей жизнью их дети, внуки и правнуки.
Мальчишеская дружба, военные голодные годы, горе сирот-друзей и ожидание победы – всё это запомнилось с детства и надолго осталось в памяти взрослого человека, который повествует о пережитом в романах «Русские мальчики» и «Мужская школа».
Читатели знают, что Альберт Анатольевич Лиханов – талантливый писатель и журналист, живущий по девизом: «Ни одного дня без доброго дела!», хорошо понимает душу обездоленных детей, которые на себе ощущают горестность бытия, несут на себе непосильную ношу сиротства, беззащитности и «никомуненужности».
О том, что происходит с русскими мальчиками, когда послевоенное время сменилось эпохой крутых перемен рассказывают многие произведения писателя. Одна из работ – повесть «Никто».
Главный герой Николай Топорков – отсюда и название Ник-То – сирота, сданный матерью в дом ребёнка и оттуда переведённый в интернат. Абсолютно одинокий человек воспитанный и начинённый «рыночными отношениями», связался с бандитами, попав под влияние главаря Валентина. Несмотря на все сложности жизни у него сохранились и честь, и порядочность, и чувство собственного достоинства. Он жалеет слабых, дарит малышне конфеты, а когда случайно получает большие деньги, помогает своим интернатским друзьям.
Финал повести печален. Гибнет чистая и светлая душа.
***
О житейском компромиссе между правдой и обманом, добротой и корыстью, о юношеском максимализме рассказывается в повести «Обман».
Серёжа, главный герой повести, живёт в счастливой семье, у него доверительные отношения с неродным отцом, но всё рушится внезапно, после того, как при родах умирает мать. Выясняется, что подросток не нужен отчиму, при скоропалительном размене квартиры Серёжа с бабушкой переселяются в коммуналку, но самым страшным открытием для детского сердца становится известие о том, что, оказывается, жив родной отец. И никакой он не лётчик, погибший при испытании самолёта, а всего-навсего неприятный тип, бросивший когда-то его мать.
И самое неприятное то, что она, его родная мать, лгала всё это время. У подростка появляется чувство, что его все обманывают, и он никому не нужен. И тут, как всегда, появляются «знатоки жизни», готовые помочь, поделиться своим опытом с юнцами. Любому мальчишке, полному душевных сомнений, очень легко угодить в лапы преступников.
Но Лиханов пишет не о падении главного героя, его повесть о восхождении, о том, как Серёжа шаг за шагом выбирается из грязи, в которую он попал. Выбирается сам, своими силами, не желая лгать и прятаться за спинами взрослых.
***
В своих произведениях автор поднимает проблемы детей риска – одиночество в детских домах, равнодушие близких, безразличие окружающих, сложность взаимоотношений подростков со взрослыми людьми, обозлённость таких детей на весь мир за свою неудавшуюся судьбу, противоречивость их характеров.
Проза Альберта Лиханова жизненная, сложная, острая, но удивительно мужественная, чистая и честная. Он знает, о чём пишет, он страдает сам и выбирается из горя вместе со своими героями. Его повести и рассказы принимаются читателем как честный и откровенный разговор о верности и предательстве, о мужестве и силе духа маленького человека.
Талантливому писателю удаётся вживаться в образы своих героев, растворяться в них, и так достоверно, мастерски скупо и поразительно точно описать то, что чувствуют эти несчастные дети.
К юбилею Альберта Лиханова. Валентина Колбина © Copyright: Валентина Колбина, 2020 проза.ру Свидетельство о публикации №220061200301
====================
 Писатель Альберт Лиханов: «Кто сказал, что с собственным ангелом, хранящим тебя, не может быть острых дискуссий?» Аргументы Недели 8 сентября 2020
13 сентября известному писателю, общественному деятелю, председателю Российского детского фонда Альберту ЛИХАНОВУ исполняется 85 лет. «АН» публикуют разговор знаменитого отца с сыном, известным журналистом и писателем, Дмитрием ЛИХАНОВЫМ.
СЫН: «Аргументы недели» предоставили нам с тобой небывалую до сих пор возможность: опубликовать беседу отца и сына в канун твоего серьёзного юбилея. Ты — известный писатель, начинал как журналист, работал в «Комсомольской правде», собкором по Западной Сибири, редакторствовал в молодёжной кировской газете, двадцать лет отдал популярному тогда журналу «Смена». А я пошёл по твоим стопам. И тоже от журналистики в «Советской России», «Огоньке», «Совершенно секретно» перешёл к организации своего журнала «Няня» и теперь помогаю тебе в Фонде. Это я всё к тому, чтобы читатель понял предысторию наших профессиональных, журналистских тропок и согласился, что сын имеет право взять интервью у собственного отца.
Так что первый вопрос таков: я в твоей судьбе, кроме мамы, присутствую больше шестидесяти лет. Однако именно в последние годы мы общаемся особенно близко. Возможно, это связано с тем, что я помогаю тебе с делами в Российском детском фонде. Возможно, потому что с возрастом стал лучше тебя понимать. А как сам ты оцениваешь наши отношения и раньше, и теперь?
Отец: Ты взрослый, самостоятельный человек. И я благодарен тебе, что последние двенадцать лет — авторитетный испытательный срок — ты на волонтёрской основе, безвозмездно помогал мне организовывать, устраивать программы, дела Российского детского фонда и Международной ассоциации детских фондов, приняв на себя многие благотворительные проекты. Например, программу «Панда», которая делается совместно с китайскими партнёрами, выдающимися специалистами в области если и не окончательного излечения детского церебрального паралича, то облегчения его последствий, и сотни, сотни ребятишек уже побывали в Китае, а ещё тысячи осмотрены и проконсультированы в России целыми бригадами китайских врачей.
Что же касается твоей литературной судьбы, ты, надеюсь, понял меня, когда я уклонился от прочтения рукописей твоих новых романов «Бьянка» и нового, фундаментального сочинения «Звезда и крест», который публикует в сентябре издательство «ЭКСМО». Ответ прост: я предвидел, что найдётся любопытствующий, который спросит меня: «Вы, конечно, приложили руку к романам вашего сына?» Как же было мне легко ответить, не принимая греха на душу: «А я и не читал. Это дело рук моего сына. Без всякого моего влияния».
Это очень непросто, когда родные люди творят схожие труды, в жизни практической при этом становясь всё ближе. Я бы предпочёл почаще думать о тебе как о моём малыше, мальчике, отроке, но приходится размышлять о тебе как о коллеге, сотоварище, соратнике. Конечно, черта между этими состояниями существует, частенько задумываюсь, как её преодолеть и надо ли, но хочу верить, что ты видишь мои правила и навыки, а я хотел бы видеть тебя своим духовным преемником. И не всё здесь зависит от нас, к сожалению. Я, например, поражён одной, на мой взгляд, выдающейся историей наших дней.
Ты, конечно, знаешь моего давнего друга и великого кардиохирурга Лео Антоновича Бокерию. Мы знакомы с ним больше 30 лет. Сразу после создания Советского детского фонда включились в проблему операций на открытом сердце для детей — у страны тогда не хватало собственных возможностей технологического свойства (дорогих расходных материалов). И мы организовали некий «мост спасения»: стали оперировать детей нашей страны в США на благотворительной основе. Прооперировали 1200 ребят, из них 880 — в Америке. За эти годы Бокерия добился строительства огромнейшего кардиоцентра в Москве. Он признанный, умелый виртуоз своего дела. И вся семья у него кардиологи — жена, две дочери — одна заведующая отделением этого же института. То, что девочки стремились уподобиться отцу, а главное, у них, в беспрерывном общении с отцом ускоренно и углублённо нарастали навыки, опыт — сомнения нет. Казалось бы, целое гнездо специалистов высшего порядка. Но одну дочку избрали член-корреспондентом Академии наук. И кто-то где-то взъелся: «покатились бочки». С одной стороны, Бокерия получает высший орден «За заслуги перед Отечеством», с другой — назначается Президентом своего же центра и освобождает пост Генерального директора. Тут только надо понимать, что место освобождённое — решающее, а полученное, в общем, декоративное.
Но это не всё. Во время этих административных разборок другая дочь, разглядев, возможно, предстоящие и совсем ей ненужные препятствия, уезжает в США, там становится суперхирургом и создаёт практику. Сейчас она иногда делает операцию на сердце младенцу… во чреве матери. Феноменальное достижение! Поражённый Лео Антонович говорил мне: «Я её спрашиваю, как ты это делаешь? А она отвечает так, как когда-то я отвечал другим: „Папа, да это же очень просто!“
Моя мысль состоит в следующем: простота, явленная из опыта семейного переливания знаний и умений, мастерства, достижений и чести из одной личности в другую — дорогого стоит. Это и есть результативность качественной семьи!
Сын: Но вернёмся к тебе. За свои 85 лет ты сделал, как мне кажется, невероятно много дел. Это и фонд, который ты тащишь на себе последние тридцать три года, и книги, изданные миллионными тиражами, а до того — работа в самых тиражных изданиях страны. В чём главный секрет твоей жизни? Почему даже в таком почтенном возрасте ты продолжаешь работать и придумывать что-то новое, хотя имеешь полное моральное право почивать на лаврах?
Отец: А мне кажется, что „лавры“ — это метафора. На самом деле есть беспокойство, тревоги. Есть какое-то знание, важное именно тебе. Та или иная проблемная информация известна очень многим, но не всегда соединяется в картину, важную обществу. И, главное, не находит выхода в действие, даже в желание что-то предпринять для разрешения проблемы.
Я начал с сиротства, с события, в котором оказался случайно, когда работал в газете. Тогда 50 первоклашек-сирот раздали на выходные, как казалось, добрым людям. А „доброта“ оказалась импульсивной, „на минуточку“, одноразовой, в то время как требовалась она навсегда. На всю сиротскую судьбу. Долго-долго, целые десятилетия, бродил я и ездил по сиротским заведениям. Как журналист мог бы выплеснуться не раз и не десять. Но что-то меня сдерживало. Сейчас понимаю почему. Было личное ощущение отсутствия, скажем так, настоящего авторитета: кто я такой, чтобы кричать об этом? Кроме того, не знал, куда, как, к кому обратиться, а писать письма в небеса — пустое дело. Требовалось отыскать ещё верного получателя тревожного послания.
Помогла повесть „Благие намерения“. Её напечатал журнал „Знамя“, тогда литературные издания влияли на умы. О повести заговорили. Я стал ходить со своим личным „мешком“ знаний по инстанциям, включая министра просвещения. Не помогало. А дальше вышла навстречу простая человеческая дружба, тогда ещё просто знакомство. Виктор Прибытков, с которым недолго работал в ЦК комсомола, стал помощником К. У. Черненко, члена Политбюро. А затем его шеф становится Генеральным секретарём. Всего на 11 месяцев. Виктор звонит мне, велит бегом тащить мою записку о сиротстве, по вечерам читает её Генеральному, и тот даёт поручение Гейдару Алиевичу Алиеву, члену Политбюро и первому заместителю Председателя Совмина СССР подготовить Постановление о сиротстве. Оно вышло в январе 1985 года. Ещё через два года эта история повторилась с Николаем Ивановичем Рыжковым. Без этих двух радикальных фигур ничего бы для сиротства мне сделать не удалось.
И вот теперь — новая печаль. Детские дома в стране закрываются, а детей раздают в приёмные семьи. Подобную идею мы же и придумали — она называлась „Семейный детский дом“, когда семьи принимали сразу пятерых ребят, но мама становилась старшим воспитателем детского дома, получая социальный пакет. Теперь это — договор подряда. У приёмной семьи органы опеки могут забрать ребёнка, да и семья может вернуть его обратно. Появилось племя „ходунков“: сироты ходят из семьи в семью — по два, три, пять раз! А это беда! Как же, зная это, жить спокойно, почивая на чём-то? Похоже, новым поворотом в судьбе сиротства придётся крепко заняться тебе.
Сын: За те годы, пока ты руководишь фондом, выросло новое поколение. Сменилось несколько президентов. Распался СССР. А созданный тобой фонд продолжает работать. Имеет отделения в большинстве регионов страны. Хотя, насколько я знаю, предпринималось несколько попыток его задавить. В чём причина его стойкости?
Отец: Не могу объяснить. Думаю, что нельзя не учесть нашей структурированности — у нас действует 74 отделения и автономных фонда в странах СНГ. Влияет и наш стаж в 33 года. Хочется верить, что 25 миллиардов рублей, собранных нами за эти годы и направленных в помощь детству, тоже имеют вес при понимании, что мы — не бюджетная организация. А это народные деньги. Нас грабили. У нас пытались и пытаются отнять имущество. Я прошёл путь дискредитации от Яковлева — Горбачёва, слышал много клеветы и наговоров. Но сдаваться — значит предать самого себя. Думать надо не об обидах, а как развязать эти узлы? А главное, что мы по природе своих смыслов движемся в одном направлении с государством. Ведь, помогая детям, мы помогаем государству. Однако, увы, у нас немного единомышленников.
Сын: Ты можешь назвать самые горькие и самые счастливые периоды в жизни Российского детского фонда?
Отец: К самым счастливым отношу нашу совместную с министром здравоохранения СССР Е. И. Чазовым публикацию под шокирующим названием „Открытое письмо о младенческой смертности“. И трудную, но крайне результативную совместную акцию фонда и Минздрава Союза: трёхлетний медицинский десант (участвовали 9 тысяч медиков) в регионы Средней Азии и Казахстана в помощь умиравшим там детям. Спасли более 50 тысяч жизней.
К счастливым достижениям отношу 368 семейных детских домов в России, где вырос 5021 ребёнок, 200 — в Беларуси и 700 в Украине (до майдана) и ещё около 200 в других странах СНГ.
Вспоминаю с благодарностью к нашим добрым людям единственный круглосуточный телемарафон, когда мы за 24 часа собрали 102 миллиона советских рублей.
К мгновениям личной удачи отношу мои встречи детей в Шереметьево после операций на сердце в США. Не могу не вспоминать с трепетом, как мы в 1989 году привезли на Ил‑96 400 армянских ребятишек на Ёлку в Кремль, и я шёл к Деду Морозу, взяв за руки мальчика и девочку, а потом перед ребятишками, мало что понимавшими, по моей личной настоятельной просьбе выступил Генеральный секретарь партии, то есть руководитель страны.
Нельзя без волнения вспоминать два моих выступления в Организации Объединённых Наций. Одно при завершении подготовки Международной Конвенции о правах ребёнка, другое — перед глобальной аудиторий в 2700 делегатов Всемирного съезда общественных организаций, ассоциированных с ООН. Это было тяжкое испытание. Именно в этот день Россия хоронила детей Беслана. А получалось так, что в ООН нет переводчиков с русского! Я был в полном отчаянии и негодовании. Меня уже пригласили в президиум, и вдруг в полукруглом корпусе переводческих кабин начинают одна за другой зажигаться лампы. Десятки ламп. Это значит, что переводчики нашлись, и не только с русского. Я начинаю говорить о международном терроризме, обращённом против детей, и слышу в ответ мертвящую тишину. Мне кажется, меня не понимают. Выкладываюсь изо всех своих сил — тишина. Наконец заканчиваю выступление. Секунда, другая — и шквал аплодисментов. Вечером пригласила домой супруга тогдашнего Генерального секретаря ООН. Таким образом мир выразил своё сострадание Бесланскому горю России.
О горьком же и, главное, несправедливом я сказал выше.
Сын: В жизни каждого писателя, даже несмотря на труды, которые признаны критикой и читателями, есть свои любимые книги. Какая из таких собственных книг самая дорогая и любимая. И почему?
Отец: На это у меня есть неменяющийся ответ: книги для писателя — это его дети. И все дети любимы. Все равны. И те, что не очень совершенны, должны быть ещё любимее.
Сын: Те школьники, для которых ты писал в 1970-х и 1980-х годах прошлого века, и нынешние поколения — это совершенно разные генерации. Настолько разные, что, встретившись вместе, не поймут друг друга. И тем не менее твои книги читают и сегодня. Только что завершился Всероссийский конкурс твоего имени, на котором одним из многочисленных лауреатов, которых будет несколько тысяч, не говоря об участниках, стала школа из далёкого посёлка Алексеевка Киренского района в Иркутской области, что на берегу великой Лены, самой длинной реки России. Там все дети прочитали твою „советскую“ книгу „Мой генерал“ и даже поставили по её мотивам спектакль. В чём, на твой взгляд, причина их интереса к этой книге?
Отец: В том, что она о простых, вневременных вещах: о том, каким надо быть человеком, как надо служить людям, как любить Родину и что такое жизнь и судьбы старших в твоей грядущей судьбе. Эта книга опубликована 30-миллионным тиражом, её читали на Кубе. Во Вьетнаме — сразу после войны её издали на обёрточной бумаге. А недавно переиздали в 7-й раз и уже в подарочном варианте.
Вообще на разных языках (всего на 37) издано 140 книг. У меня вышло семь собраний сочинений.
Сын: Нашу маму ты называешь душой детского фонда. В прошлом — успешный и первый любимый народом диктор кировского телевидения, она, по сути, отказалась от карьеры и принесла свою жизнь на алтарь твоему делу. Взяла на себя все заботы о доме и обо мне. Если бы на её месте был другой, более своенравный человек, ты вряд ли добился того, чего добился. Согласен со мной?
Отец: Твоя мама, а моя жена Лилия-Анна Александровна — мой ангел-хранитель. Правда, как ты знаешь, мы с ней часто поругиваемся. Но кто сказал, что с собственным ангелом, хранящим тебя, не может быть острых дискуссий? Не стану на страницах газеты признаваться ей в любви, ибо, как бы мы ни препирались, каждый вечер, желая ей приятных сновидений, я не забываю ей напомнить о своей признательности. Да, она душа, прежде всего моя, а из этого происходят добрые дела и проекты фонда. В счетах фонда есть её личные пожертвования, достаточно скромные, пенсионерские ныне, но они есть. Она всегда со мной — в беде и в радости. А я принадлежу только ей. Уже 61 год.
Сын: А о чём бы ты сам спросил своего сына?
Отец: Вопрос, который задам, трудный, и ты не отвечай на него. Время само распорядится нами. А он такой. На решающих поворотах выбора — профессионального или творческого — ты следовал моим путём и во многом превзошёл меня. Я восторгаюсь твоей публицистикой и отвагой. Сможешь ли ты пойти моей дорогой в мир помощи тем малым и слабым, кто в этом нуждается? Принять на душу боль и готовность помочь малым, сирым, бедным мира сего? Ведь эта дорога и этот выбор бесконечны.
Об этом пишут "Аргумены недели" , 8.9.20г. и сообщает "Рамблер". |
